гори, чтобы светить
Вчера была трава. Нашел свою папку со стааарыми фанфиками. Самый старый (то есть, тот самый раритет - первый фик в жизни)
датируется 1 декабря 2007 года.
То есть, я уже два года как фанфикер xDDD
Первый фик не такой страшный, без капса и совсем не похож на ИМХОвский. Я у нас с "врожденным чувством адеквата"))
Неплохо развлекся, читая все это. На некоторые фики реакция "это Я писал??О__О". А некоторые просто заставляют себе умиляться) ложу то, что более менее прилично. С датами не вру, они заложены в "свойствах" файла на вкладке "подробно" в разделе "дата создания содержимого" ^_^ наслаждайтесь мной, маленьким, глупым и наивным xDDD (а еще мне, конечно, немного стыдно, но все мы когда-то начинали).
Курогане/Фай, "банный день". 16 апреля 2008 год.
читать дальшеНа этот раз перемещение между мирами произошло не самым гладким образом. Возможно, была виновата вредная Мокона, но этого никто точно не мог доказать. Но результат был очевиден: все валялись в одной очень дружной куче. Курогане, как всегда, не повезло. Он по иронии судьбы находился в основании импровизированного холмика. Прямо сверху на воине удобно возлежал Фай, что и приводило ниндзя в состояние бешенства. Пусть Сакура, пусть этот пацан Шаоран, но маг!
- Слезь... с меня, - задавленно попробовал прокричать воин. Что неудивительно – на нем покоился вес трех путешественников.
- Мм... так удобно. Куро-рин, не возражаешь? – Фай положил светловолосую голову на плечо Курогане.
- Конечно, возражаю, - ниндзя вспылил, пытаясь скинуть с себя надодливого блондина.
Сакуру, опять уснувшую и в забытьи прижавшуюся к Шаорану, мальчик аккуратно поднял на руки. Курогане ощутил, что вес, покоящийся на нем, исчез и скинул с себя почти невесомое тело Фая.
Отряхиваясь, Шаоран предложил узнать, что это за мир. И правда, пора было и оглядеться. Они стояли посреди узкой улицы, которую образовывали невысокие, кое-где в три этажа, дома. Шаоран ощутил, как на лбу сразу выступают капли пота – здесь было очень жарко. Улица была просто заполнена клубами пара. Курогане расстегнул плащ, а Фай тяжело дышал, обмахиваясь рукой. Для него, жителя северной страны, такой жар был просто невыносим.
- Что это... за мир такой? – почти простонал Шаоран. – Мокона, здесь есть перья?
Белое воплощение кавая устало опустило уши.
- Пока не могу сказать.... я.... – Мокона отрубилась на руках у мага. Ниндзя чуть не зарычал от злости.
- Не надо его винить. Все-таки он маленький, - успокаивающе остановил его Фай.
- Ага, маленький, да вредный, - пробурчал себе под нос Курогане, хотя его все услышали. Маг издал несколько мягких смешков.
- Добро пожаловать в страну Терм! – перед путешественниками внезапно выросли две девушки-близняшки. Точнее, они вышли из дома, который был больше и богаче остальных. Они говорили одновременно, слово в слово, даже одежда была на них одинакова.
- Что...что за страна? – непонимающе спросил Шаоран. Все это время он даже не выпустил Сакуру из рук.
«Хорошо, что она спит».
- Страна Терм! Гостиницы и сауны только для путешественников. Остановитесь в гостинице «Бинэцу», здесь все по высшему классу. Прекрасный спа-салон, прохладные напитки, недельная ночевка... – девушки тараторили, как заведенные. Видимо, привыкли принимать гостей.
- Хорошо, мы согласны, - ответил за всех Фай, и девушки прямо расцвели.
- Сколько платить? – как обычно, встрял Курогане с самым каверзным вопросом.
Сестры широко улыбнулись.
- У нас такая система. Клиент платит только своими хорошими эмоциями. Так что чем больше вы будете развлекаться, тем лучше нам, - сестренки подхватили всех под руки и потащили в своей гостинице.
Только за путешественниками захлопнулись дверцы, как на них налетели слуги, сняли верхнюю запыленную одежду и выдали халаты. Да так, что никто ничего не успел сообразить.
- Для начала, как вас зовут? – заговорила одна из сестер. Вторая отошла, видимо, отдавая приказы служанкам.
- Фай Ди Флоурайт. Но все зовут меня просто Фай, - маг смиренно поклонился. – А это Куротан.
- Не смей меня так называть! Не слушайте его, я на самом деле Куро... –поспешил оправдаться воин.
- Курорин, - перебил его Фай и едва увернулся от летящего удара в голову.
Шаоран представил себя и Сакуру.
- А это что за милый зверек? – она наклонилась к сопящей Моконе, которая тут же проснулась.
- Я Модоки Мокона! Можно просто Мокона.
Курогане что-то забурчал вроде «Что вы его разбудили, лучше пусть бы дрых».
- А я Рин. Мою сестру зовут Ариса, - представилась новая знакомая. – Что ж, предпочитаете сначала пойти в баню?
- Было бы неплохо, - согласился маг, и вся компания отправилась в раздевалку. Шаоран только положил Сакуру в номер и бережно прикрыл дверь.
***
Курогане медленно раздевался, постоянно недовольно косясь на Фая. Маг вообще был само спокойствие и аккуратно складывал одежду по швам.
- Что, стесняешься меня, Куропон? – блондин снял последний элемент одежды и повернулся к застывшему воину.
«Черт, как он может вести себя так спокойно»! – про себя выругался Курогане.
- Еще чего. Я не баба, - фыркнул он и сдернул с себя мягкий халат стараясь не думать, что его внимательно разглядывают два пронзительно-голубых глаза.
- Раз так, то пойдем, - маг приглашающее распахнул дверь, откуда выплыл одуряющий аромат масел. Они вошли в небольшой зал. Посредине находился бассейн, доверху наполненный горячей водой. Глубина была ровно такой, чтобы можно было сесть на дно, при этом не погрузившись под воду с головой. В противоположной стене была деревянная дверь. Там находилась парилка. Фай уже решил для себя, что туда не пойдет.
Сколько Курогане не отводил глаз, взгляд все время возвращался к стройному телу блондина. Когда он стоял спиной к воину, его можно было принять за девушку. Хрупкую, нежную и безумно худенькую. Ниндзя внезапно захотелось обнять его за плечи и припасть губами к бледной шее. Руки уже сами потянулись к нему... к нему?
Курогане одернул себя. Это же, к черту, Фай! А маг, видно, не заметил порыва воина. Или просто сделал вид, что не заметил. Он с наслаждением опустился в горячую воду и закрыл глаза.
- Иди же сюда, Куроганчик. Я не смотрю, - заверил его маг, и брюнет вспылил. Его не должен успокаивать чертов маг! Но воин все-таки подошел к бассейну и опустился в воду. Немалый вес Курогане, по закону Архимеда, вытолкнул пол бассейна воды, которая тут же растеклась по кафельному полу.
Курогане расслабился и уже почти задремал, как вдруг ощутил, что что-то не так. Что-то полозло по руке, касалось бедра... (а вы что подумали?) Он резко распахнул красные глаза и... заорал на нежно улыбающегося Фая.
- Что это за хрень!
- Это пена для ванны, - маг показал разбушевавшемуся воину пустой флакончик легкомысленного розового цвета. Весь бассейн был в густой пене. Все-таки блондин не поскупился, выливая весь флакон.
Она летала, размазывалась о стены, ползла по полу... Словом, живая пена. Мда, в каждом мире есть свои странности!
Приторно пахло чем-то сладким-сладким, и Курогане наморщил нос. А еще пена неприятно щекотала все тело.
- Все-таки умеешь все портить, - буркнул воин, вставая в полный рост. Фай издал поощрительный свист, разглядывая Курогане-в-пене. Ниндзя, себе в позор, почувствовал, как становится жарко щекам. Сколько он лет не краснел? Пять? Десять?..
Он поспешно сел обратно, осознав лишь один плюс пены для ванны – она скрывала его тело.
- Ла-а-адно, я ее смою, - протянул Фай и открыл краны, выдернув пробку в днище бассейна.
- Э-эй! – теперь Курогане сражался за клочки пены, чтобы прикрыться. И тут колоколом в голову ударила мысль. Что он делает? Все-таки Фай был нормальным парнем. Ну, по крайней мере, Курогане на это искренне надеялся. Через пару минут вода стала опять прозрачной.
- Слушай, Куро-тян. Здесь же не одна гостиница? – начал Фай.
- Ну и что? Нас это касается? – лениво ответил Курогане.
- Да так. Кажется, здесь все сражаются за клиентов. Это такой мир, где клиенты нужны, как энергетическая подпитка.
- Сам до такого дошел или кто подсказал? – Курогане явно сомневался в логическом мышлении блондина.
- Как ни странно, сам. И блондинки умеют думать, - улыбнулся маг, смотря в упор на тело воина. Такое крепкое, сильное... Хотелось прижаться к нему и забыться в этих руках от ощущения защищенности. Сердце мага застучало чуть сильнее. Что бы такого сделать, чтобы суровый ниндзя раскрылся?
Они здесь совершенно одни, никто не помешает.
Молчание затянулось. Курогане некоторое время держал глаза открытыми, но горячая нега наполнила не только тело, но и мозг. Воин в конце концов опять задремал. А Фай раздирался между разумом и желанием. Одна его половина кричала немедленно прижаться к ниндзя, другая грозила ей пальчиком и приводила кое-какие доводы. Но маг уже не мог их слушать. Курогане впервые... так близко. Почти спит, облокотившись на стенку бассейна, такой незащищенный сейчас, такой размягченный. Все, разум пинками погнало со сцены бушевавшее в маге желание.
Фай подполз к Курогане и аккуратно слизнул каплю воды с его переносицы. Не слишком развратно, но и отнюдь не по-детски. Лицо воина слегка дрогнуло, его глаза удивленно открылись, ожидая увидеть очередную хрень, но увиденное превзошло все его ожидания.
Улыбающееся лицо Фая было всего лишь в каком-то сантиметре от его лица! Такое и в кошмарном сне не приснится. Ругань так и застряла в горле, когда маг вдруг оседлал бедра ниндзя. Вместо нее изо рта вырвался хриплый короткий выдох.
- Какого черта ты творишь? – прозвучавший вопрос слишком глупый, уж слишком все сейчас очевидно. А Фай уже прижимается всем телом, целует воина в шею, проводит пальчиками за ухом.
Курогане словно застывает, но не отталкивает. Слишком много ощущений приносят эти губы, пальцы, нетерпеливо дергающиеся бедра...
- Мы же должны платить за устой... хорошими эмоциями., горячо прошептал Фай.
- Думаешь, мне это удовольствие доставляет? – хмыкнул Курогане.
Фай слегка отстранился и хитро улыбнулся.
- Не ври, Куро-сама. Я же сам все вижу, - сказал маг. – И чувствую, - добавил он, слегка пошевелив бедрами.
Воин так сильно дернулся, что Фай всерьез испугался за состояние головы своего песика, которая чуть не ударилась о бортик.
- Ну тише, тише. Не надо так рьяно, - маг едва удерживался от того, чтобы устроиться в объятиях Курогане и заурчать от удовольствия. Сейчас нужно делать другое: заставить песика кричать от наслаждения.
- Я тебе щас дам... рьяно! – кулак Курогане полетел на станцию «Рожа Фая», но внезапно упал, не долетев. Губы мага нашли чувствительное местечко на шее воина, и тот резко втянул в себя воздух, чтобы не застонать.
- Какой ты страстный. Ну подожди еще капельку, может я позволю тебе...- блондин не закончил фразу, так как его внезапно дернули за подбородок и завладели губами.
Фай почти с неземной радостью раскрылся навстречу поцелую, совершенно теряя голову. А возбуждение воина, уже давно упиравшееся ему в бедро, заставляло сладко подпрыгивать совсем очумевшее от безумного ритма сердце.
Курогане, наконец, оторвался, чтобы получить глоток кислорода и неожиданно выдал:
- А вдруг кто зайдет? – так хрипло, уже так сбито, что было ясно: ниндзя было уже наплевать на все. Пусть сюда зайдет... хоть та же Сакура. Брюнет уже не сможет оторваться от своего мага. Дурмана, внезапно покорившего все тело.
У Курогане уже начали затекать колени, и он столкнул Фая с них. Маг разочарованно застонал, потеряв ощущение тела воина рядом с собой. Но долго причитать ему не пришлось: ниндзя довольно ощутимо толкнул мага к бортику, и навалился сверху, тяжело дыша и сжимая хрупкую талию Фая.
- Я... тебя растерзаю, понял? – скорее рык, чем человеческая речь.
- Да, давай уже, - Фай сильно прогнулся, почти всхлипывая и умоляюще глядя на воина через плечо.
Что ж, он свое дело сделал. Возбудил своего песика так, что перед глазами черные точки бегают.
А потом куча нелепых движений. Курогане никогда не занимался этим с мужчинами, но сейчас это его не смущало. Скорее, подогревало азарт. Сможет или не сможет? Фай широко расставил ноги, помогая Курогане. С первым толчком длинные пальцы мага вцепились в бортик. Вновь набравшаяся вода опять хлынула из бассейна. Зал огласил протяжный крик-стон, полный сладкой боли и облегчения.
В тело Фая словно врывался огонь, бушующий, сжигающий все, подавляющий тело и душу. Курогане тихо постанывал на хрупкой плече мага и стискивал узкие бедра так, что после останутся почти черные синяки.
Фай такой узенький, хрупкий... Казалось, каждый толчок мог порвать, сломать его. Так и было: мага ломали изнутри. Не насильно, но по его собственному желанию.
Блондинистые локоны не потяжелели от воды. Нет, прозрачные капельки усеивали каждый его волосок, и оттого образ мага становился еще нежней, еще сказочней.
Боль ушла, будто ее и не было.
Тела без пяти минут любовников двигались в одном ритме, будто они были созданы для этого. Созданы, чтобы быть вместе.
Плеск. Плеск. Они не обращали внимания на то, что затопили почти весь зал. Не до этого сейчас.
- Ну...ну же, так хорошо, - почти рыдал Фай, пытаясь насадиться глубже. Из глаз текли слезы, но не от боли, а от безумия, от которого хотелось плакать.
Ниндзя вышел из своего сокровища, но только для того, чтобы развернуть его к себе и опять насадить его на себя.
Но контакт уже ближе, глубже... Длинные тонкие ноги мага обвивают талию воина, смыкаясь за его мускулистой спиной. Две противоположности. Что ж, они всегда притягиваются друг к другу.
Последний рыдающий вскрик мага поглощает глубокий тянущий поцелуй. Фай обмякает, обвисает в руках Курогане, чувствуя, как тот кончает внутрь его.
- Не тяжело меня держать? – чуть слышно прошептал блондин, касаясь губами уха своего любовника.
- Ты легкий, - ответил воин, не выпуская его. – Придурок, - запоздало прибавил ниндзя.
Фай рассмеялся.
- Куропес, ты неисправим!
- Кто бы говорил, - проворчал брюнет, целуя мага в висок.
Оставшейся воды в бассейне хватило, чтобы греться в ней и наслаждаться близостью друг друга. Фай опять завелся и стал вылизывать каждый кусочек тела своего любимого. Тот не возражал, потихоньку нажимая на светловолосую голову, чтобы та опустилась ниже.
- Эй, ты не хочешь, что бы я утонул? – подбородок Фая касался воды, но Курогане непреклонно на него посмотрел. Не подействовало. Фай дразнил воина, языком касаясь пупка, но ниже не опускаясь. Ниндзя зарычал.
- Ну хорошо, раз ты так красноречиво просишь, - сдался маг и погрузился в воду. Курогане выгнулся дугой, бесстыдно запрокидывая голову назад...
И тут скрипнула тяжелая дверь.
- Курогане-сан, Фай-сан, как водичка? – с этими словам вошел Шаоран, слегка прикрывающий нижнюю часть своего тела. И замер.
- А где Фай-сан? – карие глаза смотрели недоуменно.
И тут вынырнула голова блондина.
- Куро-ри-и-ин, я больше не могу. Хоть бы подышать дал, - Фай вытирал рот рукой и обиженно смотрел на воина.
Раздался странный звук. Это икнул Шаоран, у которого в голове случилось короткое замыкание. Потом он извиняющее улыбнулся и отрубился на кафеле.
- Все-таки это жестоко. Мальчик еще так невинен, - покачал головою маг.
- Ага. Зато ты развратник, - перешел на личность Курогане.
- Пора одеваться, - напомнил Фай, выходя из бассейна. – кстати, я люблю тебя, - добавил он, слегка повернув голову.
Курогане смолчал.
***
- Суугой! Шкала хороших эмоций на такой высокой отметке! – визжали Рин и Ариса. – Мы получим первое место среди всех гостиниц!
Фай картинно притворялся удивленным, будто не знал, кто де так постарался.
Все сидели в одной комнате. Оказалось, пока Курогане и Фай занимались в бассейне прелюдиями, Сакура проснулась и почувствовала свое перышко. Внезапно полетевшую девочку заметил Шаоран и побежал за ней. Мокона двинулась за этой парочкой.
- Тогда как мы понимали с тобой друг друга? – недоуменно уставился в красные глаза Фай.
- Дурак. Как ты стонешь, я и без переводчика пойму, - буркнул Курогане, а маг расцвел в улыбке.
Перо оказалось в одной из других бань, где им согласились его отдать при одном условии: они станут клиентами.
Всем троим пришлось выпить и закусывать до отвала. Только после того, как Мокона насытился(!), всех отпустили с миром. Потом Шаоран решил протрезветь в бане и увидел...
Фай доходчиво объяснял мальчику, что во всем виноват перегрев организма и алкоголь. Шаоран, кажется, поверил, но все еще подозрительно поглядывал на воина.
- В этом мире больше перьев нет! – радостно возвестила Мокона и распустила крылья.
- Вы уже уходите? – чуть не зарыдали сестры. – Вы же теперь лучшие клиенты года!
Но водоворот красок неумолимо стягивался вокруг путешественников. Фай инстинктивно обнял Курогане за шею, мало ли.
- Кстати, я тоже тебя люблю, - почти шепнул воин. Фай вздрогнул и расплылся в улыбке. Его план сработал.
- Юко-сан, как я могу заставить Курогане открыться? – Фай держит на руках Мокону, которая и помогает ему связаться с ведьмой. Голограмма висит в воздухе, чуть подрагивая.
- Цена за ответ, - требует женщина.
- ммм, что я могу отдать? – спокойно спрашивает Фай. – желание у меня совсем не глобальное.
- Если ты просишь дать информацию, плати словами . Какая твоя самая развратная мечта?
Фай чуть краснеет, но выдает.
- Хочу заняться с Курогане любовью. В бассейне. Или в ванне, не принципиально.
Юко поднимает бровь. Что ж, тогда мне от тебя небольшой подарок.
- Какой? – внезапно оживляется Фай. От Ведьмы Измерений подарков можно было не дождаться целую вечность.
- Следующим миром будет мир Терм. Это мир, где полно саун. Думаю, что это идеальное место для выяснения чувств, - у Юко мечтательно закатились глаза. Видно, были свои воспоминания.
- Слышишь, Мокона? Я даю тебе право впервые выбрать мир, куда нужно переместиться, - сказала Ведьма.
Белый зверь подпрыгнул от радости. Мир Терм славился прекрасной выпивкой...
Герман Дурнев/Халявий, стеб, pg, ТГ, "джульетта наступает". 17 февраля 2008 год.
читать дальшеСамый добрый депутат Герман Дурнев только что вернулся из своей фирмы «Носки секонд-хэнд» в самом прекрасном настроении. Целых два часа он вел переговоры с японским представителем, которому Герман пытался всучить вагон использованных носовых платков. Платочки были наскоро выстираны дешевым порошком, и потому издавали смешанный запах свежести и... впрочем, чем еще могут пахнуть высморканные носовые платки?
Японский представитель довольно-таки вежливо отказывался на ломаном русском языке, но Дурнев в последнее время, когда он стал председателем В.А.М.П.И.Р, отличался ослиным упрямством и деловой хваткой. Звякнув шпорами на сапогах, которые теперь Герман носил, не снимая, он властно уставился в косые глазки японца. Тот сразу сдался и позволил продать ему вагон платков. Обрадовавшись, новоявленный вампир стал поспешно подписывать необходимые бумаги, сулившие ему необходимые барыши, но тут внезапный порыв осеннего ветра унес листочки в неосторожно открытое окно. Цвет лица Дурнева медленно стал меняться с зеленого на багрово-красный. В несколько минут он созрел, словно краснодарское яблочко.
- Мои деньги! – орал он, тряся безвольного японца. Конечно, тот был ни в чем не виноват, но Герман считал именно так. Если нужно спустить пар, найди себе грушу для биться и наслаждайся процессом. Тут в кабинет ворвался шеф и, заметив насилие над иностранным представителем, мигом оттащил разбушевавшегося депутата за грудки.
- Дурнев! Что ты себе позволяешь? – рявкнул он, брызжа слюной на красное лицо Германа. Самый добрый депутат и сам не отдавал себе в этом отчета, но верной сабельке не внезапно не понравилось отношение потного лысого мужика к ее законному хозяину. Блеснувшей молнией она вылетела из-за пояса брюк и принялась совершать четкие быстрые взмахи, намереваясь превратить шефа в мясной фарш.
- Стоять! – крикнул Герман сабле, словно давая команду собаке. Если шефа раскрошат, то кто будет платить ему деньги? Сабелька неохотно повиновалась, недовольная тем, что ей не дали поразмяться, и вернулась на свое место.
Начальник стоял на нетвердых ногах, схватившись на сердце. На лбу выступили капельки пота, а близко посаженные глазки блестели безумным блеском.
Герман удовлетворенно затих. Все негодование выплеснулось на шефа, и теперь ему было хорошо и спокойно на душе, как у насытившегося вурдалака. Все-таки Герман был отчасти биовампиром, пусть в нем его было на одну сотую.
Дурнев собрал свой дипломат и отправился домой, в слоновьи объятия любимой супруги Нинели.
***
Вспоминая утреннюю перепалку, Герман не заметил, как настенные часы пробили полдень. Нинель оторвалась от поедания жареной индейки и бросилась искать Халявия. В последнее время царь Мидас все чаще навещал истосковавшуюся по чистому золоту семью и оставлял после себя груды драгоценного металла. Такса Полтора Километра по привычке бросилась под диван и затихла там, мелко дрожа. Пипа в пригласительном жесте распахнула дверь своей комнаты и поспешно накрыла покрывалом ту единственную вещь, которая не должна стать золотой – компьютер. Она, как обычно, сидела целыми днями на форуме, посвященном поклонникам ГП, или как в волшебном мире проникновенно орут «Гурий Пуппер»!
«Ну и где этот Халявий, когда он так нужен?» - раздраженно заглядывал во все укромные уголки дядя Герман, выискивая хотя бы следы пребывания Трансильванского братца.
Внезапно во всей квартире отрубилось электричество. Пипа панически заверещала, увидев, что монитор погас, отражая на своей черной поверхности кусок стены.
Тут же в коридорном проходе появился виновник сего происшествия. Халявий выглядел как-то странно. Вся семья Дурнева уже привыкла к выкрутасам оборотня, но такого они не видели еще ни разу. Волосатый судьбоносец отрыл на туалетном столике тети Нинели дорогущие духи и косметику. Теперь его толстые губы были щедро намалеваны помадой цвета вишни, глазки были неаккуратно, но обильно измазаны тушью и тенями, румяна расползлись по всему лицу, а от тела несло духами, на которые Халявий не поскупился и вылил весь флакончик. Где-то в ящичках он нашел старые розовые колготки тети Нинели, в которые он влез только благодаря слоновьим размерам самой Дурневой. Сверху он надел кружевное платьице с рюшками, в которое Нинель мечтала когда-нибудь влезть. Теперь эта мечта была полностью разрушена. Платье необратимо растянулось по швам.
- Любимая, он, кажется, прятался в твоей спальне, - осторожно заключил дядя Герман.
Она и сама это уже поняла и бросилась с кулаками на Халявия.
- Мое платье! Мои духи! Моя косметика! – рычала она, замахиваясь пудовыми ручищами.
- Успокойся, душенька, я куплю тебе новое. Просто я не могла выйти к любимому без наряда, - отозвался Халявий, по-женски жеманно выговаривая слова. Нинель от удивления остановилась и даже открыла рот. Вся семья застыла, словно восковые фигурки. Какой бес на этот раз вселился в родственничка?
- Ой, не смотрите на меня так, я смущаюсь, - Халявий прикрыл и впрямь порозовевшее лицо толстыми ручками. – Меня, Джульетту, очень легко смутить.
Если Дурневы пребывали в пораженном состоянии, то сейчас удивление достигло такого апогея, что грозило по меньшей мере нервным срывом и в худшем случае, инфарктом.
- О, Ромео, как же жаль что ты Ромео, - пропела «Джульетта» и поплыла к ошалевшему Дурневу.
Нинель с Пипой благоразумно скрылись на кухне, оставив несчастного Ромео на растерзание Халявия.
- Стой! Кричать буду, - предупредил Герман, медленно отходя к дивану. Сабля была уже наготове, но вдруг она отказалась крошить сумасшедшего братца.
- Ты чего? Фас! – крикнул он, указывая дрожащей рукой на приближающуюся Джульетту. Сабелька осталась в лежачем положении. Насмехаться над хозяином в моменты, когда он был испуган донельзя, она умела.
Отбросив бесполезное оружие в сторону, Дурнев тут же об этом пожалел. Махаться он и сам бы смог. Халявий настиг Германа и припечатал его прицельным поцелуем в щеку. В губы он не попал только благодаря натужным попыткам Дурнева вырваться и убежать.
- Не уходи, милый. Я так тебя люблю, что готова выпить яду за тебя. Я умру, коль ты уйдешь бесследно, - в стихах заговорил братец.
- Так уходи, кто ж тебе мешает, - сквозь зубы прошипел Герман, отталкивая упрямого Халявия от своего лица.
Тут Джульетта расплакалась и уткнулась тяжелой головой в грудь депутату.
- Ты совсем меня не любишь. Совсем! – надрывалась она, чуть ли не душа Германа своими руками. Тут Халявий потерял сознание и повис на Дурневе бесформенной кучей. В Германе уже было проснулось чувство жалости, как вдруг Джульетта резко ожила и обвила тонкую шейку председателя В.А.М.П.И.Р.
- О, милый, ты ведь собирался меня поцеловать? – с придыханием спросил Халявий.
- Ага. Уже бегу, - с сарказмом ответил Герман и впрямь собрался бежать. Правда, совершенно в противоположном направлении. Рука братца вцепилась ему в пиджак цвета отсыревшей земли, и Дурнев, не удержав равновесия, упал на паркет. Халявий ловко забрался к нему на спину, удерживая депутата от бегства. Герман, осознав свое неважное положение, сделал последнее, что мог сделать в этой ситуации, а именно: заголосил страшным голосом.
- Нинель! Спаси меня от этой... этого чудовища!
Халявию не понравилось данное отношение, и он надул накрашенные губки. Слезки потоком потекли по напудренному лицу. Джульетта зарыдала так пафосно, что Дурнев скривился от омерзения. Все-таки Джульетта из Халявия получилась хуже, чем балерина Большого театра из толстой усатой контролерши московского автобуса. Наконец, увидев, что слезы не оказывают должного влияния, Джульетта замолкла. Ромео не успокаивал, не гладил по волосам, не дул в ушко, и Халявий нежно поцеловал распластавшегося Германа в макушку. Депутат мог только хныкать от безумного омерзения. Ну и на кой черт они пустили этого Халявия к себе в квартиру? Сейчас Германом правило желание выкинуть наглого судьбоносца из своей обители, но тут его остановила подленькая мыслишка. Царь Мидас еще не умер! Эра золотых шкафов и холодильников только начинается!
- Если ты не ответишь мне, то я уйду! – надулась Джульетта и демонстративно слезла с Германа, направляясь к двери. Перед самым добрым депутатом встал решающий выбор: или претерпеть приставания Джульетты, или распрощаться с золотой утварью. Наконец, жадность перевесила природную брезгливость, и Дурнев бросился за Халявием.
- Постой, - сдавленно крикнул он, потирая ноющие ребра. Плотный вес братца довольно плохо сказался на хрупком худеньком теле депутата.
Джульетта продолжала играть свою роль, а именно: горестно вздыхала и отворачивалась.
- Я прощу тебя за поцелуй, - кинула она свысока. Герман чуть не подавился языком. Поцеловать волосатого противного Халявия, наштукатуренного косметикой, было верхом омерзения. Пока он мялся на месте, Джульетта уже открыла дверь и собралась выйти в подъезд.
«Лови его. Не позволь золотой жилке ускользнуть» - прошептал ехидный внутренний голосок. Дурнев стремительно, чтобы не спасовать в самый последний момент, бросился к Халявия и пригнулся, готовясь к самому худшему.
Джульетта мигом смягчилась и поднялась на цыпочки.
- Целуй меня страстно, - с хрипотцой произнес Халявий. Германа чуть не стошнило, когда он на самую долю секунды поцеловал скользкие от помады губки.
«Хотя бы не так противно. Помада хотя бы перебивать этот жуткий смрад» - пронеслось у депутата в голове, и он, кашляя и вытирая рот рукавом, отскочил. Халявий казался удовлетворенным. Теперь он хотя бы не стремился уйти.
«Все, ради денег. Все, ради денег» - словно мантру, повторял про себя Герман. И тут на него нахлынуло такое презрение к самому себе, что захотелось придушить себя шерстяным шарфиком. Он готов ради золота целовать слюнявого оборотня! Ффуу...
Как низко он пал.
Джульетта, наоборот, смущенно покраснела и приглаживала жесткие, напрысканные лаком, волосы.
И тут из комнаты осторожно выглянули Нинель и рассерженная Пипа. Герман уставился на них, как на последнее спасение и ринулся в комнату, но тут перед его носом резко захлопнулась дверь.
- Милый, ты же понимаешь. Если я пущу тебя, то твой сумасшедший братец тоже сюда войдет, - раздался нежный голос супруги. Герману оставалось только зарычать от бессилия. Если уж Нинель что-то решила, то она будет стоять на своем. А если Дурнев попытается силой открыть дверь, то ее слоновий вес запросто будет держать проход закрытым.
Тем временем Джульетта опять начала шелудить. Она забралась в спальню Нинели и стала громыхать флакончиками. Зная, что новоявленную «девушку» будет не оттащить от зеркала, Герман забаррикадировал дверь и стал ждать окончания действия беса. Вдруг раздался раздирающий треск. Халявий явился в гостиной с освеженной на лице косметикой и пахнущий еще более остро. В его всколоченных волосах торчали мелкие щепочки.
- Я готова, - расправив оборки на платье, сказала она. Герман горестно завыл, как голодный волк. Впрочем, Халявий посчитал это за восхищенный стон и двинулся на депутата, стремясь еще более показать свою «красоту».
Красавица принялась осыпать лицо и все остальные части тела поцелуями, между ними вставляя незамысловатые изъезженные фразы.
- О, милый. Любимый мой, - пела она. И в этот момент какое-то смутное чувство подозрения начало терзать костлявую грудь Дурнева. Какое-то дешевое притворство сквозило в этих словах. Бросив взгляд на часы, Герман ощутил, как его сердце упало. Бес обычно держался не более часа. Его магии хватало только на этот промежуток. Сейчас же часы показывали половину второго.
- Халявий, - осторожным угрожающим голосом начал Герман, предчувствуя неладное. Джульетта продолжала сыпать поцелуйчики, но уже без особого усердия.
- Халявий! – заорал Герман, скидывая с себя оборотня. Тот вздохнул, поняв, что его раскусили. В его глазках появилось шальное выражение.
- Ну что сердишься? – обычным тоном спросил он, стирая помаду. Дурнев медленно закипал, и пар наскоро вырвался из закипевшего депутата.
- Когда ушел бес? Ты что, притворялся? – руки начали мерно дрожать, а голос истерически срывался.
- Я это понял, когда вторично вошел в спальню этой слонихи. Ну и захотелось немного поразвлечься. Правда, весело получилось? – невинно спросил Халявий.
У Дурнева голос стал даже немного басовитым от ярости.
- Весело?! Это ты считаешь веселым? Да я на всю жизнь запомнил твои смазливые губки! Ты хочешь сказать, что и здесь притворялся?
- Нет. Это целиком заслуга беса. Как ни странно, в этот раз я все прекрасно помню, - Халявий сделал изумленное лицо. Томный вздох. – А ты неплохо целуешься.
Герман зарычал и бросился душить братца. Он плюнул на то, что он его судьбоносец. Сейчас хотелось убить оборотня за все его проказы. Нет. Сначала измучить, а потом зарыть в землю, предварительно побив железной лопатой.
Халявий визжал и пытался закрыться руками. На шум открылась дверь. Нинель оценила состояние Халявия, как прежнее и спокойно вышла из укрытия, намереваясь прибить оборотня за испорченное платье, и истраченную косметику, и духи.
Халявий на этот раз не смог избежать наказания и через полчаса, изрядно помятый и побитый, обиженно шмыгая носом, отправился в душ смывать штукатурку с лица.
Как только оборотень скрылся за дверью, Герман обрушился на пол. Нинель испуганно перенесла его на кровать. От всего тела Дурнева исходил неимоверный жар.
- Да ты болен! – всплеснула руками верная супруга и побежала на кухню за медикаментами. Пока она возилась с аптечкой, Герман осознал причину своей болезни. Это было ничто иное, как слюна Халявия. Больше объяснений жара не было. Противный оборотень не только потрепал нервы депутата, но и измотал его изнутри.
«Чертов Халявий» - мучительно подумал Герман, вспоминая события минувшего часа. Все-таки жажда богатства может делать с людьми страшные вещи!
Саске/Наруто, "жестокий". 14 марта 2008 год.
читать дальшеТакое знакомое, до последней черточки выверенное в памяти место. В голове, словно навсегда отпечатались эти грустно шумящие деревья, шорох спокойной воды, изредка со свистом проносящиеся ласточки и... словно спрятавшаяся в листве сгорбленная фигура.
Учиха Саске. Твой образ никак не вязался со спокойствием этого места. Ты всегда был стремительным, порывистым, двигался угловато, но изящно. Ты всегда останешься таким. Сейчас, когда ты покинул нашу деревню год назад, ты стал еще более резким. Твои движения обрушивались хлыстом, смертоносным и непримиримым.
Деревня сдерживала твои порывы в какой-то степени, но на свободе твоя душа развернулась во всей своей жестокой красе. Я теперь понимаю, почему ты ушел, почему оставил свою прежнюю жизнь.
Я мститель. Твоя обычная фраза и... цель твоей жизни. Ты ненавидел стоять на одном месте и всегда стремился стать сильнее. Я тебя понимаю. У нас у обоих есть своя цель, но добиваться их мы будем разными способами. Я бы не стал удерживать тебя от ухода, если бы... Если бы ты не был для меня так дорог.
Я не хотел терять тебя, хотел оставить рядом с собой вопреки всем твоим целям и желаниям. Я не имел права так делать.
Ну вот, ты ушел, а я скучал без тебя. Нет, это была даже не скука, а тупая боль в сердце. Словно я не жил, а существовал. Я просто не мог без тебя, Саске.
Я все время отдавал поискам, надеялся, что ты вернешься. Несбыточная надежда, миф, не способный воплотиться в реальность.
Но судьба улыбнулась мне. Я нашел тебя в совершенно обыденном месте – в лесу, где ты, по-видимому, гулял. Впрочем, по цвету твоей катаны я потом осознал, что ты здесь делал. Холодное железо было заляпано красной густой жидкостью.
Помню, что обнимал тебя, умолял вернуться, но ты просто отодвинул меня и с неожиданным спокойствием объяснил, что ты не вернешься в деревню. В твоих глазах было такое твердое, но грустное выражение, что я словно окунулся с головой в твои чувства. Хочешь вернуться, но не можешь. Тебя держит желание отомстить. Ты что-то говорил, что ненависть – сильнейшая цепь, но я только нервно рассмеялся и возразил.
Любовь сильнее ненависти. Ты дернул уголком рта и, подавшись вперед, поцеловал меня. Наверно, ты и сам не знал, что так выйдет. Мы просто все внезапно одновременно все поняли. Мы открылись друг другу в тот момент, когда я стал отвечать. Так долго этого ждал, хотя и сам об этом не знал. Я, наконец, понял, чего мне все это время не хватало. Того, что могло заполнить пустоту в моей душе. И только ты можешь это сделать, Саске.
Это был мой первый раз. Ты, похоже, не церемонился с прелюдиями и вошел сразу, как только моя сорванная одежда приземлилась на покрытую капельками росы траву.
Я не то, что стонал – кричал от дикой разрывающей боли, к которой медленно примешивалось тянущее наслаждение. Шею покрывали сильные укусы, которые оставляли красно-фиолетовые пятна на коже, пальцы непримиримо щипали, царапали, сжимали каждое местечко на моем теле. Там, где ты касался меня, словно разливалась раскаленная лава. Не выдержав такой лавины ощущений, обрушившихся на меня с такой силой и страстью, я, крепок зажмурившись и запрокинув голову, кончил.
Жестокий.
Потом я плохо все помню. Только твое сбитое дыхание, щекочущее мне шею и тяжесть взмокшего тела, лежащего на мне. Тогда я чувствовал себя как никогда заполненным. Заполненным чьим-то теплом и любовью. Ну, пусть каким-то подобием любви. На первый раз от Саске можно было ожидать только секса, но никак не душевной теплоты.
Я заснул, успокоенный твоим дыханием, а когда проснулся, тебя уже не было. Я провел по шее, ощущая пальцами следы укусов, словно пытаясь восстановить в памяти каждую мелочь, чтобы удостовериться в реальности происходившего. Похоже, это был не сон.
Я, повинуясь внезапному порыву, повернул голову. На дереве красовалось несколько аккуратных иероглифов, явно выведенных катаной.
«Здесь же, через неделю, в это же время»
И вот, неделя прошла, как замороженная чьими-то чарами. Впервые я не получал удовольствия от миссий, ожидая встречи с Саске. Сакура задумчиво посмотрела на мою шею, но ничего не спрашивала. Мы с ней были хорошими друзьями, но в личную жизнь друг друга не вмешивались.
- Пришел, - Саске оглядывает меня исподлобья, слегка насмешливо искривив губы. Я вместо ответа целую его в этот ранящий меня столько раз рот. Забытая одежда отбрасывается в сторону, и все повторяется, как и в первый раз. Только сейчас мне не больно. Не больно принимать тебя.
Мы лежим в обнимку после оргазма, но я даже не смею засыпать, зная, что ты уйдешь. Хочу побыть с тобой максимум времени, видеть тебя как можно больше. Ты не можешь вернуться, но мне и не нужно это. Ты со мной сейчас, и это самое главное.
- Зачем ты ходишь сюда, Саске? – внезапно спрашиваю я, открыв глаза. Ленивый ответ приходит не сразу.
- А ты разве не знаешь, уссуратонкачи?
Я мотаю головой, зная, что ты на меня смотришь из-под опущенных век.
- Если только ради секса, то... – я не могу продолжить, да и что здесь говорить?
Сглатываю окончание фразы вместе с застрявшим в горле комком и говорю совсем другое.
- Что для тебя важнее? Я или Итачи?
И замираю, ожидая ответа на такой наболевший вопрос. Боюсь услышать одновременно и то, и другое, сам не знаю почему.
Ты едва слышно вздыхаешь – я только чувствую вздох кожей. И молчишь. Секунды сливаются в минуты, а те – в часы. Занимается рассвет. Мы всегда встречаемся каждую ночь, и как только солнце показывает свой лик из-за горизонта, ты неизменно уходишь.
Ты встаешь и начинаешь искать глазами одежду. Я разочарованно и обиженно вскакиваю.
- Ответь.
Ты преодолеваешь и так небольшое расстояние между нами и затыкаешь меня поцелуем. Это единственный раз, когда мне хочется от тебя оторваться, но ты не позволяешь, пока я совсем не ослабеваю от поцелуя. Как короткая белая молния ты пролетаешь в утреннем воздухе и исчезаешь. А я опять прижимаю руки к искусанной шее. Жестокий.
***
Вместо приветствия сразу хватаю тебя за отворот белой хламиды, не позволяя отвернуться.
- Ответь, - прошу я тихо, но так непреклонно, что и Саске бы сдался от такого тона. Уж чего от тебя не ожидаю, так того, что ты прячешь глаза. Устраиваешь голову на моем плече. Пытаешься опять убежать от ответа.
- Саске! – я не отталкиваю, но заставляю тебя резким рывком посмотреть мне в глаза. Ты слегка усмехаешься и прикрываешь их. Не полностью – я вижу, как они блестят из-под приспущенных век.
Мне коробит душу то, как ты кривишь губы. Я для тебя игрушка, да?
- Зачем тебе это? Тебе не хватает того, что я прихожу сюда каждую неделю, занимая свое время? – слова Саске звучат резко, отрывисто, насмешливо.
Черт, ты и правда думаешь, что мы встречаемся только ради того, чтобы переспать.
Наверно, обида и разочарование, смешанные с грустью, отражаются на моем лице, потому что Саске как-то удивляется, полностью открыв глаза.
А ты думал, что и я прихожу только за этим? Дурак ты, Саске.
Глаза начинает щипать, и я усиленно тру их ладонями, чтобы не сорвались невольные слезы с век. Секс с Саске, конечно, здорово, но я не могу без любви. Не могу, когда это становится просто средством для развлечения.
Чем я себя тешил? Что Саске признается мне в любви и прижмет к сердцу, пообещав вернуться в Коноху?
Он жестокий.
- Значит, все-таки Итачи, - скорее утверждаю я, чем спрашиваю, и отворачиваюсь, спеша унести от него ноги. С тобой мне так больно, Саске.
И чувствую железную хватку пальцев на своем запястье. Дергаю – не поддается. Стальные пальцы окольцовывают, словно наручники. Каждый раз я чувствую себя твоим рабом. Ты подчиняешь, сламливаешь, не даешь освободиться из-под твоего гнета. Даже когда тебя нет рядом, я все равно ощущаю свою принадлежность. Все мои мысли теперь только о тебе. Я потерял себя, отдав свое тело и душу, не имея возможности их вернуть. Потому что не могу, не желаю разрывать эту связь, пусть мне и безумно больно.
Ты все забрал у меня, Саске, и растерзал. Жестокий.
- Итачи – цель моей жизни. Я живу только ради свершения мести, но...
Я замираю, вслушиваюсь в каждое твое слово. Уходить уже не желаю, когда Саске вдруг потянуло на откровенность. Даже если ответ причинит мне боль, лучше знать, чем оставаться в неведении, теша себя слепыми надеждами.
- Но без тебя я бы уже давно умер. Ты давал мне волю к жизни. Когда меня насиловал Орочимару, только мысли о тебе не позволили мне сломиться. Я живу не только ради мести, но и ради этих встреч с тобой.
Я проникновенно слушаю твой монолог. С каждым словом душу словно наполняет радостное тепло. На языке вертится только один вопрос.
- А секс?
Саске непонимающе смотрит на меня, не понимая, к чему я веду.
- Ну... для тебя это просто средство? – объясняю я, низко опустив голову и понизив голос.
Ты аккуратно поднимаешь мой подбородок тремя пальцами и на миг прижимаешь свои губы к моим.
- Знаешь, это помогает, - коротко отвечаешь ты и исчезаешь. Ты так умеешь делать, не то, что я.
А я уже не сдерживаю своих эмоций. Хочется, и расплакаться, и рассмеяться громко, во весь голос. Я, оказывается, помогаю тебе жить. Забираю часть твоей боли, оставляя себе на сохранение. Растворяю в себе твое отчаяние и отдаю взамен желание жить.
Мне больно, но я еще приду. И так будет до тех пор, пока я не увижу надпись катаной на дереве:
«Я нашел свою цель. Не жди меня больше. Прости»
Последнее слово выведено так криво, словно его вырезали неохотно, преодолевая себя. Я падаю на колени, чувствуя, как по щекам стекают соленые слезы.
Жестокий.
Доумеки/Ватануки, "нить судьбы". 15 декабря 2007 год.
читать дальшеВатануки, услышав звонок с урока, сладко потянулся и бегом направился на улицу. Светило яркое солнце, не омраченное серыми облачками. Кимихиро улыбнулся и отправился в магазин его работадательницы.
- Опять Юко-сан заставить готовить для нее шикарные закуски, да еще покупать дорогущее сакэ! – ворчал под нос Ватануки.
По дороге ему попалась странная девушка с пустыми, ничего не выражающими глазами.
-Следующая клиентка ведьмы! – додумался парень. И, как ни странно, девушка пошла с ним в одном направлении. Скоро они добрались до магазина. Кимихиро удивленно наблюдал за тем, как она спокойно заходит в резные ворота. На крылечке сидела, обмахиваясь огромным веером, Юко. Она улыбалась, глядя на гостью.
- Что привело тебя сюда спустя столетия, Аканэ?
Девушка ответила:
- У меня к вам дела, Юко-сама.
Ее голос звучал как - будто издалека, отдаваясь эхом. Ее фигура двигалась до жути медленно. И тут Кимихиро понял:
- Она ДУХ! – заорал Ватануки, показывая на нее пальцев.
- Как некрасиво, Ватануки-кун, - укоризненно погрозила ему пальцев ведьма. – Это хранительница древних артефактов, которые способны изменить человеческие судьбы.
Парень сразу увял и пристыжено произнес:
-Простите меня пожалуйста, Аканэ – сан.
- Кто это, Юко-сама? – оглядывая фигуру юноши, спросила хранительница.
- Это мой работник, Кимихиро Ватануки.
- Как странно, вы никогда не нанимали людей к себе в магазин, - слова долетали до ушей с замедлением, но похоже, только до Ватануки. Ведьма не испытывала трудностей общения с Аканэ.
- Это редкое исключение. Его желание слишком сильное, чтобы он смог его оплатить. Поэтому, он работает здесь, - объяснила ведьма
- Любопытно, что же это за желание?
Юко многозначительно поглядела на парня и тот сам ответил:
- С самого детства я вижу духов. Они не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Я хочу, чтобы они убрались от меня.
Аканэ выпучила глаза и удивленно спросила:
-Юко-сама, разве вы не сказали ему, что это врожденный дар и избавиться от него невозможно?
Ватануки аж вскипел.
- Юко- сан, это получается, что я задаром готовлю для вас? Убираюсь в вашем магазине и прочее?
Ведьма остановила поток гневных тирад рукой:
- Да, Ватануки, избавиться от него невозможно, но в этом магазине ты в безопасности. Плату за это я беру подходящую. Тем более, есть же Доумеки-кун. Он отпугивает от тебя злых духов. Почему ты не ходишь с ним?
- Я! С Доумеки! С этим нахалом! Да никогда…- отвернулся Ватануки.
Ведьма и Аканэ только усмехнулись, зная, что его судьба связана именно с этим человеком.
- ну что ж, пройдемте в дом, - Юко пригласила гостью в дом.
Тут же из за поворота вынырнули Мару и Моро, девочки без души, заключенные в этом доме.
- Привет, - как обычно, хором произнесли девочки.
Аканэ снисходительно на них посмотрела и сказала:
- Пойдемте туда, где нас никто не услышит.
- У меня от своих секретов нет. Тем более, Ватануки уже много раз помогал мне разрешать подобные проблемы.
Ватануки сразу понял, что его скорее всего, пошлют выполнять какое-нибудь задание, связанное с миром духов. Он уже мысленно представлял встречу с Доумеки…
Аканэ оборвала поток мыслей парня, начав говорить:
- Как вы знаете, Юко-сама, под моей защитой находился артефакт, способный соединить человеческие сердца.
- Находился? – вкрадчиво сказала Юко, затягиваясь очередной сигаретой.
- Да, именно находился. Вчера ночью ко мне в дом забрался дух и украл Нить судьбы.
- Нить судьбы? – переспросил Ватануки.
Юко вздохнула и пустилась в объяснения:
- На самом деле он может представлять из себя не только нить. Он может превращаться в любой неживой предмет. Этот артефакт способен соединить судьбы двух людей. Накрепко. – подчеркнула ведьма Измерений.
Глаза Ватануки блаженно прикрылись, представляя, как Нить судьбы свяжет его с Химавари-чан. Юко улыбнулась и продолжила:
- Но тебе ведь он не нужен, Ватануки- кун? Вы с Доумеки уже достаточно крепко связаны.
На этих словах Кимихиро вспыхнул и прокричал:
- С этим чертовым Доумеки! Как вы могли, Юко-сан!
- Это не я, это судьба.
Тут Ватануки окончательно сдулся.
Аканэ продолжила:
- Я сумела определить местоположение артефакта, и того, кто его украл. Это душа умершей девушки. Она любила одного молодого человека, но тот влюбился в другую. Бедная не выдержала этого и бросилась с моста в воду. Ей понадобился артефакт для того, чтобы душа ее возлюбленного соединилась с ней.
- С ней? Она же в мире мертвых! Как же так, она хочет убить своего любимого! – не выдержал Ватануки.
- Когда люди влюбляются, им свойственен эгоизм. Лишь бы любимый был рядом, несмотря ни на что. – спокойно объяснила Юко.
- Я не могу пробраться в тот мир. На это способны лишь вы, Юко-сама. – почтительно склонилась Аканэ.
- Ошибаешься, я тоже не могу. Это под силу лишь человеку. Я только могу открыть портал. Да и то не сама. Да, Мокона?
Черное воплощение кавая подняло уши.
- Да, Юко! Я помогу!
Тут ведьма обратилась к Ватануки:
- Ты вернешь похищенный артефакт.
- Почему это я? – возмутился парень.
- Потому что ты здесь работаешь. И разве ты позволишь одной человеческой душе стать убийцей, а другой – мертвой?
- Хорошо, Юко-сан, - сдался Кимихиро, - Но там же полно злых духов! Я не выживу…
- бери с собой Доумеки! – весело разрешила ведьма.
Ватануки оставалось только вздохнуть и повиноваться. Юко хлопнула в ладоши и обратилась к Моконе:
- начнем прямо сейчас!
- Да! – Мокона взмахнул лапкой.
- Иди пока за Доумеки, открытие портала требует много времени. – сказала Юко.
- Уже иду, - устало отозвался Ватануки, натягивая ботинки.
Высокий юноша, согнувшись, шел к главному храму.
- Чертов Доумеки…- ворчал он себе под нос, стуча в дверь.
Дверь открыл, естественно, Доумеки. Он, как обычно, уставился на парня безразличным и немного насмешливым взглядом.
- Что случилось? Юко-сан?
- какой ты догадливый, бака! – сложил ручки Вата.
- Опять оберегать тебя от духов? – спросил Сидзука
- Да, черт бы тебя побрал, - надулся паренек.
Доумеки только слегка улыбнулся, разглядывая столь любимое лицо, которое при виде его постоянно кривилось.
«Ничего, я заставлю тебя отрыть свои чувства, Ватануки. Я в этом клянусь»
- Что ж, куда идти?
- В магазин. Пройдем через портал Юко. Подробности сообщу по дороге.
Спустя минуту, по тихой улочке двигалось два парня, один из которых постоянно дулся и кричал. Любой поймет, что это проявления скрытых чувств.
Парочка подошла к магазину исполнения желаний имени Юко.
- Значит, нам нужно вернуть Нить судьбы?
- Да. – резко сказал Кимихиро.
- А этот артефакт не действует на тех, кто к нему прикоснется? – глядя в голубые глаза, спросил Сидзука.
Тут Ватануки сильно покраснел и отвернувшись, ответил:
- Надо спросить у Юко-сан.
В это время ведьма вместе с пушистым каваем открыли портал и ждали наших голубков.
Наконец, створки распахнулись и в комнату вошли ( Ватануки ввалился) парни. Юко улыбнулась и пропела:
- Привет, Доумеки –кун
- Здравствуйте, Юко-сан. – вежливо поздоровался Сидзука.
- Что ж, в мире, куда вы попадете будет много чего пугающего и странного. Вы только держитесь поближе друг к другу и все будет хорошо, - предчувствуя поток фраз, который будет выливаться из Ватануки последующие 10 минут. Доумеки, похоже, тоже это почувствовал и зажал Ватануки рот.
- Как нам найти Нить судьбы?
- Идите по зову сердца. – неясно ответила ведьма.
Ватануки освободился от хватки Сидзуки и начал ругаться, но Юко сразу впихнула их в портал.
- Пока! – махнула она им ручкой.
- Пока! – подпрыгнуло упругое черное существо.
«Все, что происходит, предопределено судьбой. Ваша судьба – быть вместе»- подумала ведьма и затянулась.
Это живая тьма. Она клубится и кружится. Под ногами сырая каменистая земля. Постепенно мрак принимает в себя два живых существа, и они становятся видными среди мрачного ландшафта. Ватануки дрожит от холода в своей школьной форме. Доумеки, похоже, не холодно в своем многослойном кимоно. Сидзука задумчиво смотрит на парня и вдруг неожиданно обнимает его за плечи.
- Это единственный способ согреться, - совершенно спокойно говорит лучник.
-Д…До…Доумеки! Прекрати меня лапать! – кричал Ватануки, впрочем, не вырываясь.
- Я тебя не лапаю, - возразил Сидзука, еще крепче прижимая тело парня к себе, - ты совсем замерз, - уже шепотом добавил Доумеки.
Тут Кимихиро сдался и сдавленно спросил:
- Так как мы найдем здесь один небольшой артефакт?
- Юко-сан сказала, что нас поведет сердце.
- Юко-сан в своем репертуаре, - проворчал Ватануки, - Теперь догадывайся, что это значит.
Доумеки отпустил плечи юноши и предложил:
- Мы пойдем туда, куда чувствуем, да, Ва-кун?
Услышав свое уменьшительное имя, Кимихиро удивленно уставился на лучника. Тот слегка улыбнулся, глядя в любимые глаза.
- Пошли, - отвернувшись, произнес Ватануки.
Кимихиро постоянно чувствовал на себе плотские взгляды духов, которые хотели его сожрать, и инстиктивно придвигался поближе к Доумеки.
- духи? – взглянул на парня Сидзука и взял его руку в свою.
Ватануки постарался не обращать на это внимания, тем более, что ему сейчас требовалась защита и поддержка.
- да, - немного дрожащим голосом сказал Ва-кун.
- Держись поближе ко мне и ни в коем случае не отдаляйся, - попросил Доумеки.
Ватануки сглотнул, и парочка проходила по выбитой меж скал тропе. Отовсюду были видны голодные красные глаза злых духов.
Наконец, они подошли к пустой равнине, заполненной туманом. Лучник спокойно оглядел пустошь, но Ватануки нервничал и дрожал.
- Что такое?
- мне не по себе, Доумеки, -шептал Кимихиро.
Они вошли в туман и тут ВАтануки упал на колени, хватаясь за голову.
- Ва-кун, - обеспокоенно выкрикнул лучник и садясь рядом с юношей.
Ватануки, похоже, его не слышал. Он держался за голову и тихо всхлипывал. Вдруг в тумане появились быстро сменяющие друг друга картинки: Ватануки совсем маленький, его прогоняют друзья, узнав, что он якобы, может видеть духов; на него нападает монстр из другого мира; он плачет над могилой родителей. И боль, в тумане словно отпечатывается все страдания парня. Сидзука прижимает его к себе и шепчет:
- Тише, успокойся…- Доумеки понял, что туман напитывается самыми болезненными воспоминаниями Ватануки, его страданиями, его болью.
«Сейчас нужно успокоить его»
Доумеки откидывает с лица парня черные волосы и нежно касается губами лба, щек, прижимается к губам.
Туман постепенно отпускает его. Напряжение, сковывавшее Кимихиро, исчезло, и тот ошалело смотрит на лучника, прижимающего его к своей груди.
- Доумеки…- тихо шепчет юноша.
- Только не падай в обморок, нам еще нужно продолжать идти, - предостерег парня Сидзука.
- Доумеки, ты был все время рядом?
- Бака! Как я мог тебя там оставить! – на безразличном лице Доумеки появилось возмущение и…любовь?
Ватануки не мог поверить. Этот холодный тип поцеловал его. И что самое страшное, ему было приятно.
- Неужели …?- вдруг вспомнил слова ведьмы Кимихиро, но тут же попытался отогнать эти мысли и затряс головой.
- Ватануки, с тобой все нормально?- обеспокоился лучник.
- Да нормально все! « Нет, наоборот, все так запутано и странно. Я ничего не понимаю»
Постепенно, парни чувствовали, что приближаются к цели. Это было необъяснимое чувство словно кто-то тихо зовет издалека, но откуда идет голос, определить невозможно.
Внезапно, пейзаж изменился, стал ярче и красочней. Источником света была ярко-красная нитка, парящая в руках полупрозрачной девушки. Она улыбалась и собиралась прыгнуть в открытый портал. Сквозь него были видны оживленные улицы Токио.
- Я найду тебя…и ты будешь моим…- самозабвенно шептала она.
- Стой! – громкий крик Ватануки разрезал тишину мира. Душа удивленно обернулась и тут же решила сбежать. Вдруг, перед ней вырос Доумеки.
- Доумеки? Ты ее видишь? – поразился Кимихиро.
- Видимо, в этом мире не важно, обладаешь ли ты даром видения духов или нет, - ответил Сидзука, - Остановись! Разве ты хочешь убить своего возлюбленного? – посмотрел на девушку Доумеки.
- Нет…он будет со мной…счастлив! – крикнула она, насколько это возможно для духа.
- нет, это эгоизм. Не тебе забирать его душу, - сказал Ватануки
- Но я умерла ради него!
- Это был только твой выбор. Но не тебе выбирать, жить тому молодому человеку или нет,- произнес Кимихиро, чувствуя в своих словах школу Юко-сан.
Душа разрыдалась и сквозь плач прошептала:
- я украла это. Я смогла пробраться в дом Хранительницы, о которой мне рассказали местные духи, - показывала Нить девушка.
- Нас послали, чтобы вернуть это. Отдай, пожалуйста, - попросил Ватануки.
- Хорошо, раз мне это уже не понадобится. Но что мне теперь делать? – растерялась душа.
- Помолись хорошенько за жизнь своего возлюбленного и жизнь его любимой и упокойся в мире, отличном от этой пустоши.
Девушка опустила голову и протянула артефакт Ватануки.
- спасибо вам, - шептала она, исчезая, - Без вас я бы скорее всего его убила. Прощайте.
Кимихиро удивленно смотрел на Нить судьбы, мирно парящую над его ладонью, не задевая ее.
Подчинившись внезапному порыву, Доумеки положил свою кисть поверх артефакта и почувствовал, как неведомая сила поднимает их вверх.
Яркий белый свет. Тепло. И голос Юко-сан.
- Как хорошо, что вы справились! Ватануки-кун, Доумеки-кун! – обратилась к лежащим на полу парням.
Кимихиро резко встал, зацепив рукой Доумеки, и воззрился на ведьму, требуя, как обычно, объяснений.
Юко прикрыла глаза, затянулась и стала говорить:
- Задавай вопросы. Но потом ты приготовишь для меня шикарный ужин и купишь самое дорогое сакэ в магазине.
- Юко-сан! Так нечестно…-пробормотал бедный прислужник, но все равно стал спрашивать:
- Что нас вело? Почему мы вообще нашли этот артефакт?
- Потому что вас вели ваши сердца. Вы все более сближались по пути к Нити. Не так ли, Ватануки-кун?
Кимихиро покраснел. Доумеки изогнул губы в усмешке.
- Нить способна объединять ваши судьбы. Вот она и соединила вас по пути к ней. Власть Нити судьбы безразмерна. Она одновременно была и ваших руках, и во всем мире. Этот артефакт не что иное, как сила любви. Девушка пыталась ее использовать, но даже если бы вы ее не остановили, у нее бы ничего не получилось. Любовь – не орудие человека, - спокойно объяснила Юко, - Зато к вам она пришла с избытком. Я же говорила, что вы связаны! – ухмыльнулась ведьма с видом человека, который только что понял, что он прав. Ватануки наконец- то(!) понял, что любит Доумеки и закрыл пылающее лицо руками. Сидзука нежно улыбнулся и притянул его к себе для поцелуя, несмотря на присутствие в комнате Юко, Аканэ, девочек-прислужниц Мару и Моро и вездесущего Моконы, который при виде целующихся парней взорвал хлопушку, обдав их дождем из конфетти.
Ватануки оторвался от Доумеки и отряхнул волосы.
- Это был твой первый поцелуй? – спросил Сидзука.
- Да. И ты его сорвал, - надулся Ватануки.
Доумеки улыбнулся и схватил парня за руку.
- Ну чем ты недоволен?
- Мне хотелось, чтобы я тебя поцеловал а не наоборот!
- Ну, это можно всегда исправить, - улыбнулся лучник и потащил Кимихиро в соседнюю комнату.
Как только они ушли, Юко обратилась к Аканэ:
- Тебе не жалко, что артефакт исчез?
- Он не просто исчез, он растворился в этом мире. У меня не было права его прятать. А сейчас мне пора. – потусторонним голосом произнесла она.
- Пока! – прыгнул ей на ручки мокона.
Юко помахала своей длинной кистью. Мару и Моро синхронно поклонились.
В это время Доумеки и Ватануки уже вдоволь нацеловались и лежали в объятиях друг друга на просторной кровати.
- Юко все время говорила, что мы будем связаны. Потом пришла Аканэ, и мы отправились за артефактом, способным нас соединить. Таких совпадений не бывает. – недоуменно бормотал Кимихиро.
- Это судьба. Случайных вещей не происходит. Если это случилось, то это было предопределено, - возникла в дверях ведьма.
- Юко-сан! Могли бы и постучать! – возмутился Ва-кун.
Ведьме только оставалось улыбнуться.
датируется 1 декабря 2007 года.
То есть, я уже два года как фанфикер xDDD
Первый фик не такой страшный, без капса и совсем не похож на ИМХОвский. Я у нас с "врожденным чувством адеквата"))
Неплохо развлекся, читая все это. На некоторые фики реакция "это Я писал??О__О". А некоторые просто заставляют себе умиляться) ложу то, что более менее прилично. С датами не вру, они заложены в "свойствах" файла на вкладке "подробно" в разделе "дата создания содержимого" ^_^ наслаждайтесь мной, маленьким, глупым и наивным xDDD (а еще мне, конечно, немного стыдно, но все мы когда-то начинали).
Курогане/Фай, "банный день". 16 апреля 2008 год.
читать дальшеНа этот раз перемещение между мирами произошло не самым гладким образом. Возможно, была виновата вредная Мокона, но этого никто точно не мог доказать. Но результат был очевиден: все валялись в одной очень дружной куче. Курогане, как всегда, не повезло. Он по иронии судьбы находился в основании импровизированного холмика. Прямо сверху на воине удобно возлежал Фай, что и приводило ниндзя в состояние бешенства. Пусть Сакура, пусть этот пацан Шаоран, но маг!
- Слезь... с меня, - задавленно попробовал прокричать воин. Что неудивительно – на нем покоился вес трех путешественников.
- Мм... так удобно. Куро-рин, не возражаешь? – Фай положил светловолосую голову на плечо Курогане.
- Конечно, возражаю, - ниндзя вспылил, пытаясь скинуть с себя надодливого блондина.
Сакуру, опять уснувшую и в забытьи прижавшуюся к Шаорану, мальчик аккуратно поднял на руки. Курогане ощутил, что вес, покоящийся на нем, исчез и скинул с себя почти невесомое тело Фая.
Отряхиваясь, Шаоран предложил узнать, что это за мир. И правда, пора было и оглядеться. Они стояли посреди узкой улицы, которую образовывали невысокие, кое-где в три этажа, дома. Шаоран ощутил, как на лбу сразу выступают капли пота – здесь было очень жарко. Улица была просто заполнена клубами пара. Курогане расстегнул плащ, а Фай тяжело дышал, обмахиваясь рукой. Для него, жителя северной страны, такой жар был просто невыносим.
- Что это... за мир такой? – почти простонал Шаоран. – Мокона, здесь есть перья?
Белое воплощение кавая устало опустило уши.
- Пока не могу сказать.... я.... – Мокона отрубилась на руках у мага. Ниндзя чуть не зарычал от злости.
- Не надо его винить. Все-таки он маленький, - успокаивающе остановил его Фай.
- Ага, маленький, да вредный, - пробурчал себе под нос Курогане, хотя его все услышали. Маг издал несколько мягких смешков.
- Добро пожаловать в страну Терм! – перед путешественниками внезапно выросли две девушки-близняшки. Точнее, они вышли из дома, который был больше и богаче остальных. Они говорили одновременно, слово в слово, даже одежда была на них одинакова.
- Что...что за страна? – непонимающе спросил Шаоран. Все это время он даже не выпустил Сакуру из рук.
«Хорошо, что она спит».
- Страна Терм! Гостиницы и сауны только для путешественников. Остановитесь в гостинице «Бинэцу», здесь все по высшему классу. Прекрасный спа-салон, прохладные напитки, недельная ночевка... – девушки тараторили, как заведенные. Видимо, привыкли принимать гостей.
- Хорошо, мы согласны, - ответил за всех Фай, и девушки прямо расцвели.
- Сколько платить? – как обычно, встрял Курогане с самым каверзным вопросом.
Сестры широко улыбнулись.
- У нас такая система. Клиент платит только своими хорошими эмоциями. Так что чем больше вы будете развлекаться, тем лучше нам, - сестренки подхватили всех под руки и потащили в своей гостинице.
Только за путешественниками захлопнулись дверцы, как на них налетели слуги, сняли верхнюю запыленную одежду и выдали халаты. Да так, что никто ничего не успел сообразить.
- Для начала, как вас зовут? – заговорила одна из сестер. Вторая отошла, видимо, отдавая приказы служанкам.
- Фай Ди Флоурайт. Но все зовут меня просто Фай, - маг смиренно поклонился. – А это Куротан.
- Не смей меня так называть! Не слушайте его, я на самом деле Куро... –поспешил оправдаться воин.
- Курорин, - перебил его Фай и едва увернулся от летящего удара в голову.
Шаоран представил себя и Сакуру.
- А это что за милый зверек? – она наклонилась к сопящей Моконе, которая тут же проснулась.
- Я Модоки Мокона! Можно просто Мокона.
Курогане что-то забурчал вроде «Что вы его разбудили, лучше пусть бы дрых».
- А я Рин. Мою сестру зовут Ариса, - представилась новая знакомая. – Что ж, предпочитаете сначала пойти в баню?
- Было бы неплохо, - согласился маг, и вся компания отправилась в раздевалку. Шаоран только положил Сакуру в номер и бережно прикрыл дверь.
***
Курогане медленно раздевался, постоянно недовольно косясь на Фая. Маг вообще был само спокойствие и аккуратно складывал одежду по швам.
- Что, стесняешься меня, Куропон? – блондин снял последний элемент одежды и повернулся к застывшему воину.
«Черт, как он может вести себя так спокойно»! – про себя выругался Курогане.
- Еще чего. Я не баба, - фыркнул он и сдернул с себя мягкий халат стараясь не думать, что его внимательно разглядывают два пронзительно-голубых глаза.
- Раз так, то пойдем, - маг приглашающее распахнул дверь, откуда выплыл одуряющий аромат масел. Они вошли в небольшой зал. Посредине находился бассейн, доверху наполненный горячей водой. Глубина была ровно такой, чтобы можно было сесть на дно, при этом не погрузившись под воду с головой. В противоположной стене была деревянная дверь. Там находилась парилка. Фай уже решил для себя, что туда не пойдет.
Сколько Курогане не отводил глаз, взгляд все время возвращался к стройному телу блондина. Когда он стоял спиной к воину, его можно было принять за девушку. Хрупкую, нежную и безумно худенькую. Ниндзя внезапно захотелось обнять его за плечи и припасть губами к бледной шее. Руки уже сами потянулись к нему... к нему?
Курогане одернул себя. Это же, к черту, Фай! А маг, видно, не заметил порыва воина. Или просто сделал вид, что не заметил. Он с наслаждением опустился в горячую воду и закрыл глаза.
- Иди же сюда, Куроганчик. Я не смотрю, - заверил его маг, и брюнет вспылил. Его не должен успокаивать чертов маг! Но воин все-таки подошел к бассейну и опустился в воду. Немалый вес Курогане, по закону Архимеда, вытолкнул пол бассейна воды, которая тут же растеклась по кафельному полу.
Курогане расслабился и уже почти задремал, как вдруг ощутил, что что-то не так. Что-то полозло по руке, касалось бедра... (а вы что подумали?) Он резко распахнул красные глаза и... заорал на нежно улыбающегося Фая.
- Что это за хрень!
- Это пена для ванны, - маг показал разбушевавшемуся воину пустой флакончик легкомысленного розового цвета. Весь бассейн был в густой пене. Все-таки блондин не поскупился, выливая весь флакон.
Она летала, размазывалась о стены, ползла по полу... Словом, живая пена. Мда, в каждом мире есть свои странности!
Приторно пахло чем-то сладким-сладким, и Курогане наморщил нос. А еще пена неприятно щекотала все тело.
- Все-таки умеешь все портить, - буркнул воин, вставая в полный рост. Фай издал поощрительный свист, разглядывая Курогане-в-пене. Ниндзя, себе в позор, почувствовал, как становится жарко щекам. Сколько он лет не краснел? Пять? Десять?..
Он поспешно сел обратно, осознав лишь один плюс пены для ванны – она скрывала его тело.
- Ла-а-адно, я ее смою, - протянул Фай и открыл краны, выдернув пробку в днище бассейна.
- Э-эй! – теперь Курогане сражался за клочки пены, чтобы прикрыться. И тут колоколом в голову ударила мысль. Что он делает? Все-таки Фай был нормальным парнем. Ну, по крайней мере, Курогане на это искренне надеялся. Через пару минут вода стала опять прозрачной.
- Слушай, Куро-тян. Здесь же не одна гостиница? – начал Фай.
- Ну и что? Нас это касается? – лениво ответил Курогане.
- Да так. Кажется, здесь все сражаются за клиентов. Это такой мир, где клиенты нужны, как энергетическая подпитка.
- Сам до такого дошел или кто подсказал? – Курогане явно сомневался в логическом мышлении блондина.
- Как ни странно, сам. И блондинки умеют думать, - улыбнулся маг, смотря в упор на тело воина. Такое крепкое, сильное... Хотелось прижаться к нему и забыться в этих руках от ощущения защищенности. Сердце мага застучало чуть сильнее. Что бы такого сделать, чтобы суровый ниндзя раскрылся?
Они здесь совершенно одни, никто не помешает.
Молчание затянулось. Курогане некоторое время держал глаза открытыми, но горячая нега наполнила не только тело, но и мозг. Воин в конце концов опять задремал. А Фай раздирался между разумом и желанием. Одна его половина кричала немедленно прижаться к ниндзя, другая грозила ей пальчиком и приводила кое-какие доводы. Но маг уже не мог их слушать. Курогане впервые... так близко. Почти спит, облокотившись на стенку бассейна, такой незащищенный сейчас, такой размягченный. Все, разум пинками погнало со сцены бушевавшее в маге желание.
Фай подполз к Курогане и аккуратно слизнул каплю воды с его переносицы. Не слишком развратно, но и отнюдь не по-детски. Лицо воина слегка дрогнуло, его глаза удивленно открылись, ожидая увидеть очередную хрень, но увиденное превзошло все его ожидания.
Улыбающееся лицо Фая было всего лишь в каком-то сантиметре от его лица! Такое и в кошмарном сне не приснится. Ругань так и застряла в горле, когда маг вдруг оседлал бедра ниндзя. Вместо нее изо рта вырвался хриплый короткий выдох.
- Какого черта ты творишь? – прозвучавший вопрос слишком глупый, уж слишком все сейчас очевидно. А Фай уже прижимается всем телом, целует воина в шею, проводит пальчиками за ухом.
Курогане словно застывает, но не отталкивает. Слишком много ощущений приносят эти губы, пальцы, нетерпеливо дергающиеся бедра...
- Мы же должны платить за устой... хорошими эмоциями., горячо прошептал Фай.
- Думаешь, мне это удовольствие доставляет? – хмыкнул Курогане.
Фай слегка отстранился и хитро улыбнулся.
- Не ври, Куро-сама. Я же сам все вижу, - сказал маг. – И чувствую, - добавил он, слегка пошевелив бедрами.
Воин так сильно дернулся, что Фай всерьез испугался за состояние головы своего песика, которая чуть не ударилась о бортик.
- Ну тише, тише. Не надо так рьяно, - маг едва удерживался от того, чтобы устроиться в объятиях Курогане и заурчать от удовольствия. Сейчас нужно делать другое: заставить песика кричать от наслаждения.
- Я тебе щас дам... рьяно! – кулак Курогане полетел на станцию «Рожа Фая», но внезапно упал, не долетев. Губы мага нашли чувствительное местечко на шее воина, и тот резко втянул в себя воздух, чтобы не застонать.
- Какой ты страстный. Ну подожди еще капельку, может я позволю тебе...- блондин не закончил фразу, так как его внезапно дернули за подбородок и завладели губами.
Фай почти с неземной радостью раскрылся навстречу поцелую, совершенно теряя голову. А возбуждение воина, уже давно упиравшееся ему в бедро, заставляло сладко подпрыгивать совсем очумевшее от безумного ритма сердце.
Курогане, наконец, оторвался, чтобы получить глоток кислорода и неожиданно выдал:
- А вдруг кто зайдет? – так хрипло, уже так сбито, что было ясно: ниндзя было уже наплевать на все. Пусть сюда зайдет... хоть та же Сакура. Брюнет уже не сможет оторваться от своего мага. Дурмана, внезапно покорившего все тело.
У Курогане уже начали затекать колени, и он столкнул Фая с них. Маг разочарованно застонал, потеряв ощущение тела воина рядом с собой. Но долго причитать ему не пришлось: ниндзя довольно ощутимо толкнул мага к бортику, и навалился сверху, тяжело дыша и сжимая хрупкую талию Фая.
- Я... тебя растерзаю, понял? – скорее рык, чем человеческая речь.
- Да, давай уже, - Фай сильно прогнулся, почти всхлипывая и умоляюще глядя на воина через плечо.
Что ж, он свое дело сделал. Возбудил своего песика так, что перед глазами черные точки бегают.
А потом куча нелепых движений. Курогане никогда не занимался этим с мужчинами, но сейчас это его не смущало. Скорее, подогревало азарт. Сможет или не сможет? Фай широко расставил ноги, помогая Курогане. С первым толчком длинные пальцы мага вцепились в бортик. Вновь набравшаяся вода опять хлынула из бассейна. Зал огласил протяжный крик-стон, полный сладкой боли и облегчения.
В тело Фая словно врывался огонь, бушующий, сжигающий все, подавляющий тело и душу. Курогане тихо постанывал на хрупкой плече мага и стискивал узкие бедра так, что после останутся почти черные синяки.
Фай такой узенький, хрупкий... Казалось, каждый толчок мог порвать, сломать его. Так и было: мага ломали изнутри. Не насильно, но по его собственному желанию.
Блондинистые локоны не потяжелели от воды. Нет, прозрачные капельки усеивали каждый его волосок, и оттого образ мага становился еще нежней, еще сказочней.
Боль ушла, будто ее и не было.
Тела без пяти минут любовников двигались в одном ритме, будто они были созданы для этого. Созданы, чтобы быть вместе.
Плеск. Плеск. Они не обращали внимания на то, что затопили почти весь зал. Не до этого сейчас.
- Ну...ну же, так хорошо, - почти рыдал Фай, пытаясь насадиться глубже. Из глаз текли слезы, но не от боли, а от безумия, от которого хотелось плакать.
Ниндзя вышел из своего сокровища, но только для того, чтобы развернуть его к себе и опять насадить его на себя.
Но контакт уже ближе, глубже... Длинные тонкие ноги мага обвивают талию воина, смыкаясь за его мускулистой спиной. Две противоположности. Что ж, они всегда притягиваются друг к другу.
Последний рыдающий вскрик мага поглощает глубокий тянущий поцелуй. Фай обмякает, обвисает в руках Курогане, чувствуя, как тот кончает внутрь его.
- Не тяжело меня держать? – чуть слышно прошептал блондин, касаясь губами уха своего любовника.
- Ты легкий, - ответил воин, не выпуская его. – Придурок, - запоздало прибавил ниндзя.
Фай рассмеялся.
- Куропес, ты неисправим!
- Кто бы говорил, - проворчал брюнет, целуя мага в висок.
Оставшейся воды в бассейне хватило, чтобы греться в ней и наслаждаться близостью друг друга. Фай опять завелся и стал вылизывать каждый кусочек тела своего любимого. Тот не возражал, потихоньку нажимая на светловолосую голову, чтобы та опустилась ниже.
- Эй, ты не хочешь, что бы я утонул? – подбородок Фая касался воды, но Курогане непреклонно на него посмотрел. Не подействовало. Фай дразнил воина, языком касаясь пупка, но ниже не опускаясь. Ниндзя зарычал.
- Ну хорошо, раз ты так красноречиво просишь, - сдался маг и погрузился в воду. Курогане выгнулся дугой, бесстыдно запрокидывая голову назад...
И тут скрипнула тяжелая дверь.
- Курогане-сан, Фай-сан, как водичка? – с этими словам вошел Шаоран, слегка прикрывающий нижнюю часть своего тела. И замер.
- А где Фай-сан? – карие глаза смотрели недоуменно.
И тут вынырнула голова блондина.
- Куро-ри-и-ин, я больше не могу. Хоть бы подышать дал, - Фай вытирал рот рукой и обиженно смотрел на воина.
Раздался странный звук. Это икнул Шаоран, у которого в голове случилось короткое замыкание. Потом он извиняющее улыбнулся и отрубился на кафеле.
- Все-таки это жестоко. Мальчик еще так невинен, - покачал головою маг.
- Ага. Зато ты развратник, - перешел на личность Курогане.
- Пора одеваться, - напомнил Фай, выходя из бассейна. – кстати, я люблю тебя, - добавил он, слегка повернув голову.
Курогане смолчал.
***
- Суугой! Шкала хороших эмоций на такой высокой отметке! – визжали Рин и Ариса. – Мы получим первое место среди всех гостиниц!
Фай картинно притворялся удивленным, будто не знал, кто де так постарался.
Все сидели в одной комнате. Оказалось, пока Курогане и Фай занимались в бассейне прелюдиями, Сакура проснулась и почувствовала свое перышко. Внезапно полетевшую девочку заметил Шаоран и побежал за ней. Мокона двинулась за этой парочкой.
- Тогда как мы понимали с тобой друг друга? – недоуменно уставился в красные глаза Фай.
- Дурак. Как ты стонешь, я и без переводчика пойму, - буркнул Курогане, а маг расцвел в улыбке.
Перо оказалось в одной из других бань, где им согласились его отдать при одном условии: они станут клиентами.
Всем троим пришлось выпить и закусывать до отвала. Только после того, как Мокона насытился(!), всех отпустили с миром. Потом Шаоран решил протрезветь в бане и увидел...
Фай доходчиво объяснял мальчику, что во всем виноват перегрев организма и алкоголь. Шаоран, кажется, поверил, но все еще подозрительно поглядывал на воина.
- В этом мире больше перьев нет! – радостно возвестила Мокона и распустила крылья.
- Вы уже уходите? – чуть не зарыдали сестры. – Вы же теперь лучшие клиенты года!
Но водоворот красок неумолимо стягивался вокруг путешественников. Фай инстинктивно обнял Курогане за шею, мало ли.
- Кстати, я тоже тебя люблю, - почти шепнул воин. Фай вздрогнул и расплылся в улыбке. Его план сработал.
- Юко-сан, как я могу заставить Курогане открыться? – Фай держит на руках Мокону, которая и помогает ему связаться с ведьмой. Голограмма висит в воздухе, чуть подрагивая.
- Цена за ответ, - требует женщина.
- ммм, что я могу отдать? – спокойно спрашивает Фай. – желание у меня совсем не глобальное.
- Если ты просишь дать информацию, плати словами . Какая твоя самая развратная мечта?
Фай чуть краснеет, но выдает.
- Хочу заняться с Курогане любовью. В бассейне. Или в ванне, не принципиально.
Юко поднимает бровь. Что ж, тогда мне от тебя небольшой подарок.
- Какой? – внезапно оживляется Фай. От Ведьмы Измерений подарков можно было не дождаться целую вечность.
- Следующим миром будет мир Терм. Это мир, где полно саун. Думаю, что это идеальное место для выяснения чувств, - у Юко мечтательно закатились глаза. Видно, были свои воспоминания.
- Слышишь, Мокона? Я даю тебе право впервые выбрать мир, куда нужно переместиться, - сказала Ведьма.
Белый зверь подпрыгнул от радости. Мир Терм славился прекрасной выпивкой...
Герман Дурнев/Халявий, стеб, pg, ТГ, "джульетта наступает". 17 февраля 2008 год.
читать дальшеСамый добрый депутат Герман Дурнев только что вернулся из своей фирмы «Носки секонд-хэнд» в самом прекрасном настроении. Целых два часа он вел переговоры с японским представителем, которому Герман пытался всучить вагон использованных носовых платков. Платочки были наскоро выстираны дешевым порошком, и потому издавали смешанный запах свежести и... впрочем, чем еще могут пахнуть высморканные носовые платки?
Японский представитель довольно-таки вежливо отказывался на ломаном русском языке, но Дурнев в последнее время, когда он стал председателем В.А.М.П.И.Р, отличался ослиным упрямством и деловой хваткой. Звякнув шпорами на сапогах, которые теперь Герман носил, не снимая, он властно уставился в косые глазки японца. Тот сразу сдался и позволил продать ему вагон платков. Обрадовавшись, новоявленный вампир стал поспешно подписывать необходимые бумаги, сулившие ему необходимые барыши, но тут внезапный порыв осеннего ветра унес листочки в неосторожно открытое окно. Цвет лица Дурнева медленно стал меняться с зеленого на багрово-красный. В несколько минут он созрел, словно краснодарское яблочко.
- Мои деньги! – орал он, тряся безвольного японца. Конечно, тот был ни в чем не виноват, но Герман считал именно так. Если нужно спустить пар, найди себе грушу для биться и наслаждайся процессом. Тут в кабинет ворвался шеф и, заметив насилие над иностранным представителем, мигом оттащил разбушевавшегося депутата за грудки.
- Дурнев! Что ты себе позволяешь? – рявкнул он, брызжа слюной на красное лицо Германа. Самый добрый депутат и сам не отдавал себе в этом отчета, но верной сабельке не внезапно не понравилось отношение потного лысого мужика к ее законному хозяину. Блеснувшей молнией она вылетела из-за пояса брюк и принялась совершать четкие быстрые взмахи, намереваясь превратить шефа в мясной фарш.
- Стоять! – крикнул Герман сабле, словно давая команду собаке. Если шефа раскрошат, то кто будет платить ему деньги? Сабелька неохотно повиновалась, недовольная тем, что ей не дали поразмяться, и вернулась на свое место.
Начальник стоял на нетвердых ногах, схватившись на сердце. На лбу выступили капельки пота, а близко посаженные глазки блестели безумным блеском.
Герман удовлетворенно затих. Все негодование выплеснулось на шефа, и теперь ему было хорошо и спокойно на душе, как у насытившегося вурдалака. Все-таки Герман был отчасти биовампиром, пусть в нем его было на одну сотую.
Дурнев собрал свой дипломат и отправился домой, в слоновьи объятия любимой супруги Нинели.
***
Вспоминая утреннюю перепалку, Герман не заметил, как настенные часы пробили полдень. Нинель оторвалась от поедания жареной индейки и бросилась искать Халявия. В последнее время царь Мидас все чаще навещал истосковавшуюся по чистому золоту семью и оставлял после себя груды драгоценного металла. Такса Полтора Километра по привычке бросилась под диван и затихла там, мелко дрожа. Пипа в пригласительном жесте распахнула дверь своей комнаты и поспешно накрыла покрывалом ту единственную вещь, которая не должна стать золотой – компьютер. Она, как обычно, сидела целыми днями на форуме, посвященном поклонникам ГП, или как в волшебном мире проникновенно орут «Гурий Пуппер»!
«Ну и где этот Халявий, когда он так нужен?» - раздраженно заглядывал во все укромные уголки дядя Герман, выискивая хотя бы следы пребывания Трансильванского братца.
Внезапно во всей квартире отрубилось электричество. Пипа панически заверещала, увидев, что монитор погас, отражая на своей черной поверхности кусок стены.
Тут же в коридорном проходе появился виновник сего происшествия. Халявий выглядел как-то странно. Вся семья Дурнева уже привыкла к выкрутасам оборотня, но такого они не видели еще ни разу. Волосатый судьбоносец отрыл на туалетном столике тети Нинели дорогущие духи и косметику. Теперь его толстые губы были щедро намалеваны помадой цвета вишни, глазки были неаккуратно, но обильно измазаны тушью и тенями, румяна расползлись по всему лицу, а от тела несло духами, на которые Халявий не поскупился и вылил весь флакончик. Где-то в ящичках он нашел старые розовые колготки тети Нинели, в которые он влез только благодаря слоновьим размерам самой Дурневой. Сверху он надел кружевное платьице с рюшками, в которое Нинель мечтала когда-нибудь влезть. Теперь эта мечта была полностью разрушена. Платье необратимо растянулось по швам.
- Любимая, он, кажется, прятался в твоей спальне, - осторожно заключил дядя Герман.
Она и сама это уже поняла и бросилась с кулаками на Халявия.
- Мое платье! Мои духи! Моя косметика! – рычала она, замахиваясь пудовыми ручищами.
- Успокойся, душенька, я куплю тебе новое. Просто я не могла выйти к любимому без наряда, - отозвался Халявий, по-женски жеманно выговаривая слова. Нинель от удивления остановилась и даже открыла рот. Вся семья застыла, словно восковые фигурки. Какой бес на этот раз вселился в родственничка?
- Ой, не смотрите на меня так, я смущаюсь, - Халявий прикрыл и впрямь порозовевшее лицо толстыми ручками. – Меня, Джульетту, очень легко смутить.
Если Дурневы пребывали в пораженном состоянии, то сейчас удивление достигло такого апогея, что грозило по меньшей мере нервным срывом и в худшем случае, инфарктом.
- О, Ромео, как же жаль что ты Ромео, - пропела «Джульетта» и поплыла к ошалевшему Дурневу.
Нинель с Пипой благоразумно скрылись на кухне, оставив несчастного Ромео на растерзание Халявия.
- Стой! Кричать буду, - предупредил Герман, медленно отходя к дивану. Сабля была уже наготове, но вдруг она отказалась крошить сумасшедшего братца.
- Ты чего? Фас! – крикнул он, указывая дрожащей рукой на приближающуюся Джульетту. Сабелька осталась в лежачем положении. Насмехаться над хозяином в моменты, когда он был испуган донельзя, она умела.
Отбросив бесполезное оружие в сторону, Дурнев тут же об этом пожалел. Махаться он и сам бы смог. Халявий настиг Германа и припечатал его прицельным поцелуем в щеку. В губы он не попал только благодаря натужным попыткам Дурнева вырваться и убежать.
- Не уходи, милый. Я так тебя люблю, что готова выпить яду за тебя. Я умру, коль ты уйдешь бесследно, - в стихах заговорил братец.
- Так уходи, кто ж тебе мешает, - сквозь зубы прошипел Герман, отталкивая упрямого Халявия от своего лица.
Тут Джульетта расплакалась и уткнулась тяжелой головой в грудь депутату.
- Ты совсем меня не любишь. Совсем! – надрывалась она, чуть ли не душа Германа своими руками. Тут Халявий потерял сознание и повис на Дурневе бесформенной кучей. В Германе уже было проснулось чувство жалости, как вдруг Джульетта резко ожила и обвила тонкую шейку председателя В.А.М.П.И.Р.
- О, милый, ты ведь собирался меня поцеловать? – с придыханием спросил Халявий.
- Ага. Уже бегу, - с сарказмом ответил Герман и впрямь собрался бежать. Правда, совершенно в противоположном направлении. Рука братца вцепилась ему в пиджак цвета отсыревшей земли, и Дурнев, не удержав равновесия, упал на паркет. Халявий ловко забрался к нему на спину, удерживая депутата от бегства. Герман, осознав свое неважное положение, сделал последнее, что мог сделать в этой ситуации, а именно: заголосил страшным голосом.
- Нинель! Спаси меня от этой... этого чудовища!
Халявию не понравилось данное отношение, и он надул накрашенные губки. Слезки потоком потекли по напудренному лицу. Джульетта зарыдала так пафосно, что Дурнев скривился от омерзения. Все-таки Джульетта из Халявия получилась хуже, чем балерина Большого театра из толстой усатой контролерши московского автобуса. Наконец, увидев, что слезы не оказывают должного влияния, Джульетта замолкла. Ромео не успокаивал, не гладил по волосам, не дул в ушко, и Халявий нежно поцеловал распластавшегося Германа в макушку. Депутат мог только хныкать от безумного омерзения. Ну и на кой черт они пустили этого Халявия к себе в квартиру? Сейчас Германом правило желание выкинуть наглого судьбоносца из своей обители, но тут его остановила подленькая мыслишка. Царь Мидас еще не умер! Эра золотых шкафов и холодильников только начинается!
- Если ты не ответишь мне, то я уйду! – надулась Джульетта и демонстративно слезла с Германа, направляясь к двери. Перед самым добрым депутатом встал решающий выбор: или претерпеть приставания Джульетты, или распрощаться с золотой утварью. Наконец, жадность перевесила природную брезгливость, и Дурнев бросился за Халявием.
- Постой, - сдавленно крикнул он, потирая ноющие ребра. Плотный вес братца довольно плохо сказался на хрупком худеньком теле депутата.
Джульетта продолжала играть свою роль, а именно: горестно вздыхала и отворачивалась.
- Я прощу тебя за поцелуй, - кинула она свысока. Герман чуть не подавился языком. Поцеловать волосатого противного Халявия, наштукатуренного косметикой, было верхом омерзения. Пока он мялся на месте, Джульетта уже открыла дверь и собралась выйти в подъезд.
«Лови его. Не позволь золотой жилке ускользнуть» - прошептал ехидный внутренний голосок. Дурнев стремительно, чтобы не спасовать в самый последний момент, бросился к Халявия и пригнулся, готовясь к самому худшему.
Джульетта мигом смягчилась и поднялась на цыпочки.
- Целуй меня страстно, - с хрипотцой произнес Халявий. Германа чуть не стошнило, когда он на самую долю секунды поцеловал скользкие от помады губки.
«Хотя бы не так противно. Помада хотя бы перебивать этот жуткий смрад» - пронеслось у депутата в голове, и он, кашляя и вытирая рот рукавом, отскочил. Халявий казался удовлетворенным. Теперь он хотя бы не стремился уйти.
«Все, ради денег. Все, ради денег» - словно мантру, повторял про себя Герман. И тут на него нахлынуло такое презрение к самому себе, что захотелось придушить себя шерстяным шарфиком. Он готов ради золота целовать слюнявого оборотня! Ффуу...
Как низко он пал.
Джульетта, наоборот, смущенно покраснела и приглаживала жесткие, напрысканные лаком, волосы.
И тут из комнаты осторожно выглянули Нинель и рассерженная Пипа. Герман уставился на них, как на последнее спасение и ринулся в комнату, но тут перед его носом резко захлопнулась дверь.
- Милый, ты же понимаешь. Если я пущу тебя, то твой сумасшедший братец тоже сюда войдет, - раздался нежный голос супруги. Герману оставалось только зарычать от бессилия. Если уж Нинель что-то решила, то она будет стоять на своем. А если Дурнев попытается силой открыть дверь, то ее слоновий вес запросто будет держать проход закрытым.
Тем временем Джульетта опять начала шелудить. Она забралась в спальню Нинели и стала громыхать флакончиками. Зная, что новоявленную «девушку» будет не оттащить от зеркала, Герман забаррикадировал дверь и стал ждать окончания действия беса. Вдруг раздался раздирающий треск. Халявий явился в гостиной с освеженной на лице косметикой и пахнущий еще более остро. В его всколоченных волосах торчали мелкие щепочки.
- Я готова, - расправив оборки на платье, сказала она. Герман горестно завыл, как голодный волк. Впрочем, Халявий посчитал это за восхищенный стон и двинулся на депутата, стремясь еще более показать свою «красоту».
Красавица принялась осыпать лицо и все остальные части тела поцелуями, между ними вставляя незамысловатые изъезженные фразы.
- О, милый. Любимый мой, - пела она. И в этот момент какое-то смутное чувство подозрения начало терзать костлявую грудь Дурнева. Какое-то дешевое притворство сквозило в этих словах. Бросив взгляд на часы, Герман ощутил, как его сердце упало. Бес обычно держался не более часа. Его магии хватало только на этот промежуток. Сейчас же часы показывали половину второго.
- Халявий, - осторожным угрожающим голосом начал Герман, предчувствуя неладное. Джульетта продолжала сыпать поцелуйчики, но уже без особого усердия.
- Халявий! – заорал Герман, скидывая с себя оборотня. Тот вздохнул, поняв, что его раскусили. В его глазках появилось шальное выражение.
- Ну что сердишься? – обычным тоном спросил он, стирая помаду. Дурнев медленно закипал, и пар наскоро вырвался из закипевшего депутата.
- Когда ушел бес? Ты что, притворялся? – руки начали мерно дрожать, а голос истерически срывался.
- Я это понял, когда вторично вошел в спальню этой слонихи. Ну и захотелось немного поразвлечься. Правда, весело получилось? – невинно спросил Халявий.
У Дурнева голос стал даже немного басовитым от ярости.
- Весело?! Это ты считаешь веселым? Да я на всю жизнь запомнил твои смазливые губки! Ты хочешь сказать, что и здесь притворялся?
- Нет. Это целиком заслуга беса. Как ни странно, в этот раз я все прекрасно помню, - Халявий сделал изумленное лицо. Томный вздох. – А ты неплохо целуешься.
Герман зарычал и бросился душить братца. Он плюнул на то, что он его судьбоносец. Сейчас хотелось убить оборотня за все его проказы. Нет. Сначала измучить, а потом зарыть в землю, предварительно побив железной лопатой.
Халявий визжал и пытался закрыться руками. На шум открылась дверь. Нинель оценила состояние Халявия, как прежнее и спокойно вышла из укрытия, намереваясь прибить оборотня за испорченное платье, и истраченную косметику, и духи.
Халявий на этот раз не смог избежать наказания и через полчаса, изрядно помятый и побитый, обиженно шмыгая носом, отправился в душ смывать штукатурку с лица.
Как только оборотень скрылся за дверью, Герман обрушился на пол. Нинель испуганно перенесла его на кровать. От всего тела Дурнева исходил неимоверный жар.
- Да ты болен! – всплеснула руками верная супруга и побежала на кухню за медикаментами. Пока она возилась с аптечкой, Герман осознал причину своей болезни. Это было ничто иное, как слюна Халявия. Больше объяснений жара не было. Противный оборотень не только потрепал нервы депутата, но и измотал его изнутри.
«Чертов Халявий» - мучительно подумал Герман, вспоминая события минувшего часа. Все-таки жажда богатства может делать с людьми страшные вещи!
Саске/Наруто, "жестокий". 14 марта 2008 год.
читать дальшеТакое знакомое, до последней черточки выверенное в памяти место. В голове, словно навсегда отпечатались эти грустно шумящие деревья, шорох спокойной воды, изредка со свистом проносящиеся ласточки и... словно спрятавшаяся в листве сгорбленная фигура.
Учиха Саске. Твой образ никак не вязался со спокойствием этого места. Ты всегда был стремительным, порывистым, двигался угловато, но изящно. Ты всегда останешься таким. Сейчас, когда ты покинул нашу деревню год назад, ты стал еще более резким. Твои движения обрушивались хлыстом, смертоносным и непримиримым.
Деревня сдерживала твои порывы в какой-то степени, но на свободе твоя душа развернулась во всей своей жестокой красе. Я теперь понимаю, почему ты ушел, почему оставил свою прежнюю жизнь.
Я мститель. Твоя обычная фраза и... цель твоей жизни. Ты ненавидел стоять на одном месте и всегда стремился стать сильнее. Я тебя понимаю. У нас у обоих есть своя цель, но добиваться их мы будем разными способами. Я бы не стал удерживать тебя от ухода, если бы... Если бы ты не был для меня так дорог.
Я не хотел терять тебя, хотел оставить рядом с собой вопреки всем твоим целям и желаниям. Я не имел права так делать.
Ну вот, ты ушел, а я скучал без тебя. Нет, это была даже не скука, а тупая боль в сердце. Словно я не жил, а существовал. Я просто не мог без тебя, Саске.
Я все время отдавал поискам, надеялся, что ты вернешься. Несбыточная надежда, миф, не способный воплотиться в реальность.
Но судьба улыбнулась мне. Я нашел тебя в совершенно обыденном месте – в лесу, где ты, по-видимому, гулял. Впрочем, по цвету твоей катаны я потом осознал, что ты здесь делал. Холодное железо было заляпано красной густой жидкостью.
Помню, что обнимал тебя, умолял вернуться, но ты просто отодвинул меня и с неожиданным спокойствием объяснил, что ты не вернешься в деревню. В твоих глазах было такое твердое, но грустное выражение, что я словно окунулся с головой в твои чувства. Хочешь вернуться, но не можешь. Тебя держит желание отомстить. Ты что-то говорил, что ненависть – сильнейшая цепь, но я только нервно рассмеялся и возразил.
Любовь сильнее ненависти. Ты дернул уголком рта и, подавшись вперед, поцеловал меня. Наверно, ты и сам не знал, что так выйдет. Мы просто все внезапно одновременно все поняли. Мы открылись друг другу в тот момент, когда я стал отвечать. Так долго этого ждал, хотя и сам об этом не знал. Я, наконец, понял, чего мне все это время не хватало. Того, что могло заполнить пустоту в моей душе. И только ты можешь это сделать, Саске.
Это был мой первый раз. Ты, похоже, не церемонился с прелюдиями и вошел сразу, как только моя сорванная одежда приземлилась на покрытую капельками росы траву.
Я не то, что стонал – кричал от дикой разрывающей боли, к которой медленно примешивалось тянущее наслаждение. Шею покрывали сильные укусы, которые оставляли красно-фиолетовые пятна на коже, пальцы непримиримо щипали, царапали, сжимали каждое местечко на моем теле. Там, где ты касался меня, словно разливалась раскаленная лава. Не выдержав такой лавины ощущений, обрушившихся на меня с такой силой и страстью, я, крепок зажмурившись и запрокинув голову, кончил.
Жестокий.
Потом я плохо все помню. Только твое сбитое дыхание, щекочущее мне шею и тяжесть взмокшего тела, лежащего на мне. Тогда я чувствовал себя как никогда заполненным. Заполненным чьим-то теплом и любовью. Ну, пусть каким-то подобием любви. На первый раз от Саске можно было ожидать только секса, но никак не душевной теплоты.
Я заснул, успокоенный твоим дыханием, а когда проснулся, тебя уже не было. Я провел по шее, ощущая пальцами следы укусов, словно пытаясь восстановить в памяти каждую мелочь, чтобы удостовериться в реальности происходившего. Похоже, это был не сон.
Я, повинуясь внезапному порыву, повернул голову. На дереве красовалось несколько аккуратных иероглифов, явно выведенных катаной.
«Здесь же, через неделю, в это же время»
И вот, неделя прошла, как замороженная чьими-то чарами. Впервые я не получал удовольствия от миссий, ожидая встречи с Саске. Сакура задумчиво посмотрела на мою шею, но ничего не спрашивала. Мы с ней были хорошими друзьями, но в личную жизнь друг друга не вмешивались.
- Пришел, - Саске оглядывает меня исподлобья, слегка насмешливо искривив губы. Я вместо ответа целую его в этот ранящий меня столько раз рот. Забытая одежда отбрасывается в сторону, и все повторяется, как и в первый раз. Только сейчас мне не больно. Не больно принимать тебя.
Мы лежим в обнимку после оргазма, но я даже не смею засыпать, зная, что ты уйдешь. Хочу побыть с тобой максимум времени, видеть тебя как можно больше. Ты не можешь вернуться, но мне и не нужно это. Ты со мной сейчас, и это самое главное.
- Зачем ты ходишь сюда, Саске? – внезапно спрашиваю я, открыв глаза. Ленивый ответ приходит не сразу.
- А ты разве не знаешь, уссуратонкачи?
Я мотаю головой, зная, что ты на меня смотришь из-под опущенных век.
- Если только ради секса, то... – я не могу продолжить, да и что здесь говорить?
Сглатываю окончание фразы вместе с застрявшим в горле комком и говорю совсем другое.
- Что для тебя важнее? Я или Итачи?
И замираю, ожидая ответа на такой наболевший вопрос. Боюсь услышать одновременно и то, и другое, сам не знаю почему.
Ты едва слышно вздыхаешь – я только чувствую вздох кожей. И молчишь. Секунды сливаются в минуты, а те – в часы. Занимается рассвет. Мы всегда встречаемся каждую ночь, и как только солнце показывает свой лик из-за горизонта, ты неизменно уходишь.
Ты встаешь и начинаешь искать глазами одежду. Я разочарованно и обиженно вскакиваю.
- Ответь.
Ты преодолеваешь и так небольшое расстояние между нами и затыкаешь меня поцелуем. Это единственный раз, когда мне хочется от тебя оторваться, но ты не позволяешь, пока я совсем не ослабеваю от поцелуя. Как короткая белая молния ты пролетаешь в утреннем воздухе и исчезаешь. А я опять прижимаю руки к искусанной шее. Жестокий.
***
Вместо приветствия сразу хватаю тебя за отворот белой хламиды, не позволяя отвернуться.
- Ответь, - прошу я тихо, но так непреклонно, что и Саске бы сдался от такого тона. Уж чего от тебя не ожидаю, так того, что ты прячешь глаза. Устраиваешь голову на моем плече. Пытаешься опять убежать от ответа.
- Саске! – я не отталкиваю, но заставляю тебя резким рывком посмотреть мне в глаза. Ты слегка усмехаешься и прикрываешь их. Не полностью – я вижу, как они блестят из-под приспущенных век.
Мне коробит душу то, как ты кривишь губы. Я для тебя игрушка, да?
- Зачем тебе это? Тебе не хватает того, что я прихожу сюда каждую неделю, занимая свое время? – слова Саске звучат резко, отрывисто, насмешливо.
Черт, ты и правда думаешь, что мы встречаемся только ради того, чтобы переспать.
Наверно, обида и разочарование, смешанные с грустью, отражаются на моем лице, потому что Саске как-то удивляется, полностью открыв глаза.
А ты думал, что и я прихожу только за этим? Дурак ты, Саске.
Глаза начинает щипать, и я усиленно тру их ладонями, чтобы не сорвались невольные слезы с век. Секс с Саске, конечно, здорово, но я не могу без любви. Не могу, когда это становится просто средством для развлечения.
Чем я себя тешил? Что Саске признается мне в любви и прижмет к сердцу, пообещав вернуться в Коноху?
Он жестокий.
- Значит, все-таки Итачи, - скорее утверждаю я, чем спрашиваю, и отворачиваюсь, спеша унести от него ноги. С тобой мне так больно, Саске.
И чувствую железную хватку пальцев на своем запястье. Дергаю – не поддается. Стальные пальцы окольцовывают, словно наручники. Каждый раз я чувствую себя твоим рабом. Ты подчиняешь, сламливаешь, не даешь освободиться из-под твоего гнета. Даже когда тебя нет рядом, я все равно ощущаю свою принадлежность. Все мои мысли теперь только о тебе. Я потерял себя, отдав свое тело и душу, не имея возможности их вернуть. Потому что не могу, не желаю разрывать эту связь, пусть мне и безумно больно.
Ты все забрал у меня, Саске, и растерзал. Жестокий.
- Итачи – цель моей жизни. Я живу только ради свершения мести, но...
Я замираю, вслушиваюсь в каждое твое слово. Уходить уже не желаю, когда Саске вдруг потянуло на откровенность. Даже если ответ причинит мне боль, лучше знать, чем оставаться в неведении, теша себя слепыми надеждами.
- Но без тебя я бы уже давно умер. Ты давал мне волю к жизни. Когда меня насиловал Орочимару, только мысли о тебе не позволили мне сломиться. Я живу не только ради мести, но и ради этих встреч с тобой.
Я проникновенно слушаю твой монолог. С каждым словом душу словно наполняет радостное тепло. На языке вертится только один вопрос.
- А секс?
Саске непонимающе смотрит на меня, не понимая, к чему я веду.
- Ну... для тебя это просто средство? – объясняю я, низко опустив голову и понизив голос.
Ты аккуратно поднимаешь мой подбородок тремя пальцами и на миг прижимаешь свои губы к моим.
- Знаешь, это помогает, - коротко отвечаешь ты и исчезаешь. Ты так умеешь делать, не то, что я.
А я уже не сдерживаю своих эмоций. Хочется, и расплакаться, и рассмеяться громко, во весь голос. Я, оказывается, помогаю тебе жить. Забираю часть твоей боли, оставляя себе на сохранение. Растворяю в себе твое отчаяние и отдаю взамен желание жить.
Мне больно, но я еще приду. И так будет до тех пор, пока я не увижу надпись катаной на дереве:
«Я нашел свою цель. Не жди меня больше. Прости»
Последнее слово выведено так криво, словно его вырезали неохотно, преодолевая себя. Я падаю на колени, чувствуя, как по щекам стекают соленые слезы.
Жестокий.
Доумеки/Ватануки, "нить судьбы". 15 декабря 2007 год.
читать дальшеВатануки, услышав звонок с урока, сладко потянулся и бегом направился на улицу. Светило яркое солнце, не омраченное серыми облачками. Кимихиро улыбнулся и отправился в магазин его работадательницы.
- Опять Юко-сан заставить готовить для нее шикарные закуски, да еще покупать дорогущее сакэ! – ворчал под нос Ватануки.
По дороге ему попалась странная девушка с пустыми, ничего не выражающими глазами.
-Следующая клиентка ведьмы! – додумался парень. И, как ни странно, девушка пошла с ним в одном направлении. Скоро они добрались до магазина. Кимихиро удивленно наблюдал за тем, как она спокойно заходит в резные ворота. На крылечке сидела, обмахиваясь огромным веером, Юко. Она улыбалась, глядя на гостью.
- Что привело тебя сюда спустя столетия, Аканэ?
Девушка ответила:
- У меня к вам дела, Юко-сама.
Ее голос звучал как - будто издалека, отдаваясь эхом. Ее фигура двигалась до жути медленно. И тут Кимихиро понял:
- Она ДУХ! – заорал Ватануки, показывая на нее пальцев.
- Как некрасиво, Ватануки-кун, - укоризненно погрозила ему пальцев ведьма. – Это хранительница древних артефактов, которые способны изменить человеческие судьбы.
Парень сразу увял и пристыжено произнес:
-Простите меня пожалуйста, Аканэ – сан.
- Кто это, Юко-сама? – оглядывая фигуру юноши, спросила хранительница.
- Это мой работник, Кимихиро Ватануки.
- Как странно, вы никогда не нанимали людей к себе в магазин, - слова долетали до ушей с замедлением, но похоже, только до Ватануки. Ведьма не испытывала трудностей общения с Аканэ.
- Это редкое исключение. Его желание слишком сильное, чтобы он смог его оплатить. Поэтому, он работает здесь, - объяснила ведьма
- Любопытно, что же это за желание?
Юко многозначительно поглядела на парня и тот сам ответил:
- С самого детства я вижу духов. Они не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Я хочу, чтобы они убрались от меня.
Аканэ выпучила глаза и удивленно спросила:
-Юко-сама, разве вы не сказали ему, что это врожденный дар и избавиться от него невозможно?
Ватануки аж вскипел.
- Юко- сан, это получается, что я задаром готовлю для вас? Убираюсь в вашем магазине и прочее?
Ведьма остановила поток гневных тирад рукой:
- Да, Ватануки, избавиться от него невозможно, но в этом магазине ты в безопасности. Плату за это я беру подходящую. Тем более, есть же Доумеки-кун. Он отпугивает от тебя злых духов. Почему ты не ходишь с ним?
- Я! С Доумеки! С этим нахалом! Да никогда…- отвернулся Ватануки.
Ведьма и Аканэ только усмехнулись, зная, что его судьба связана именно с этим человеком.
- ну что ж, пройдемте в дом, - Юко пригласила гостью в дом.
Тут же из за поворота вынырнули Мару и Моро, девочки без души, заключенные в этом доме.
- Привет, - как обычно, хором произнесли девочки.
Аканэ снисходительно на них посмотрела и сказала:
- Пойдемте туда, где нас никто не услышит.
- У меня от своих секретов нет. Тем более, Ватануки уже много раз помогал мне разрешать подобные проблемы.
Ватануки сразу понял, что его скорее всего, пошлют выполнять какое-нибудь задание, связанное с миром духов. Он уже мысленно представлял встречу с Доумеки…
Аканэ оборвала поток мыслей парня, начав говорить:
- Как вы знаете, Юко-сама, под моей защитой находился артефакт, способный соединить человеческие сердца.
- Находился? – вкрадчиво сказала Юко, затягиваясь очередной сигаретой.
- Да, именно находился. Вчера ночью ко мне в дом забрался дух и украл Нить судьбы.
- Нить судьбы? – переспросил Ватануки.
Юко вздохнула и пустилась в объяснения:
- На самом деле он может представлять из себя не только нить. Он может превращаться в любой неживой предмет. Этот артефакт способен соединить судьбы двух людей. Накрепко. – подчеркнула ведьма Измерений.
Глаза Ватануки блаженно прикрылись, представляя, как Нить судьбы свяжет его с Химавари-чан. Юко улыбнулась и продолжила:
- Но тебе ведь он не нужен, Ватануки- кун? Вы с Доумеки уже достаточно крепко связаны.
На этих словах Кимихиро вспыхнул и прокричал:
- С этим чертовым Доумеки! Как вы могли, Юко-сан!
- Это не я, это судьба.
Тут Ватануки окончательно сдулся.
Аканэ продолжила:
- Я сумела определить местоположение артефакта, и того, кто его украл. Это душа умершей девушки. Она любила одного молодого человека, но тот влюбился в другую. Бедная не выдержала этого и бросилась с моста в воду. Ей понадобился артефакт для того, чтобы душа ее возлюбленного соединилась с ней.
- С ней? Она же в мире мертвых! Как же так, она хочет убить своего любимого! – не выдержал Ватануки.
- Когда люди влюбляются, им свойственен эгоизм. Лишь бы любимый был рядом, несмотря ни на что. – спокойно объяснила Юко.
- Я не могу пробраться в тот мир. На это способны лишь вы, Юко-сама. – почтительно склонилась Аканэ.
- Ошибаешься, я тоже не могу. Это под силу лишь человеку. Я только могу открыть портал. Да и то не сама. Да, Мокона?
Черное воплощение кавая подняло уши.
- Да, Юко! Я помогу!
Тут ведьма обратилась к Ватануки:
- Ты вернешь похищенный артефакт.
- Почему это я? – возмутился парень.
- Потому что ты здесь работаешь. И разве ты позволишь одной человеческой душе стать убийцей, а другой – мертвой?
- Хорошо, Юко-сан, - сдался Кимихиро, - Но там же полно злых духов! Я не выживу…
- бери с собой Доумеки! – весело разрешила ведьма.
Ватануки оставалось только вздохнуть и повиноваться. Юко хлопнула в ладоши и обратилась к Моконе:
- начнем прямо сейчас!
- Да! – Мокона взмахнул лапкой.
- Иди пока за Доумеки, открытие портала требует много времени. – сказала Юко.
- Уже иду, - устало отозвался Ватануки, натягивая ботинки.
Высокий юноша, согнувшись, шел к главному храму.
- Чертов Доумеки…- ворчал он себе под нос, стуча в дверь.
Дверь открыл, естественно, Доумеки. Он, как обычно, уставился на парня безразличным и немного насмешливым взглядом.
- Что случилось? Юко-сан?
- какой ты догадливый, бака! – сложил ручки Вата.
- Опять оберегать тебя от духов? – спросил Сидзука
- Да, черт бы тебя побрал, - надулся паренек.
Доумеки только слегка улыбнулся, разглядывая столь любимое лицо, которое при виде его постоянно кривилось.
«Ничего, я заставлю тебя отрыть свои чувства, Ватануки. Я в этом клянусь»
- Что ж, куда идти?
- В магазин. Пройдем через портал Юко. Подробности сообщу по дороге.
Спустя минуту, по тихой улочке двигалось два парня, один из которых постоянно дулся и кричал. Любой поймет, что это проявления скрытых чувств.
Парочка подошла к магазину исполнения желаний имени Юко.
- Значит, нам нужно вернуть Нить судьбы?
- Да. – резко сказал Кимихиро.
- А этот артефакт не действует на тех, кто к нему прикоснется? – глядя в голубые глаза, спросил Сидзука.
Тут Ватануки сильно покраснел и отвернувшись, ответил:
- Надо спросить у Юко-сан.
В это время ведьма вместе с пушистым каваем открыли портал и ждали наших голубков.
Наконец, створки распахнулись и в комнату вошли ( Ватануки ввалился) парни. Юко улыбнулась и пропела:
- Привет, Доумеки –кун
- Здравствуйте, Юко-сан. – вежливо поздоровался Сидзука.
- Что ж, в мире, куда вы попадете будет много чего пугающего и странного. Вы только держитесь поближе друг к другу и все будет хорошо, - предчувствуя поток фраз, который будет выливаться из Ватануки последующие 10 минут. Доумеки, похоже, тоже это почувствовал и зажал Ватануки рот.
- Как нам найти Нить судьбы?
- Идите по зову сердца. – неясно ответила ведьма.
Ватануки освободился от хватки Сидзуки и начал ругаться, но Юко сразу впихнула их в портал.
- Пока! – махнула она им ручкой.
- Пока! – подпрыгнуло упругое черное существо.
«Все, что происходит, предопределено судьбой. Ваша судьба – быть вместе»- подумала ведьма и затянулась.
Это живая тьма. Она клубится и кружится. Под ногами сырая каменистая земля. Постепенно мрак принимает в себя два живых существа, и они становятся видными среди мрачного ландшафта. Ватануки дрожит от холода в своей школьной форме. Доумеки, похоже, не холодно в своем многослойном кимоно. Сидзука задумчиво смотрит на парня и вдруг неожиданно обнимает его за плечи.
- Это единственный способ согреться, - совершенно спокойно говорит лучник.
-Д…До…Доумеки! Прекрати меня лапать! – кричал Ватануки, впрочем, не вырываясь.
- Я тебя не лапаю, - возразил Сидзука, еще крепче прижимая тело парня к себе, - ты совсем замерз, - уже шепотом добавил Доумеки.
Тут Кимихиро сдался и сдавленно спросил:
- Так как мы найдем здесь один небольшой артефакт?
- Юко-сан сказала, что нас поведет сердце.
- Юко-сан в своем репертуаре, - проворчал Ватануки, - Теперь догадывайся, что это значит.
Доумеки отпустил плечи юноши и предложил:
- Мы пойдем туда, куда чувствуем, да, Ва-кун?
Услышав свое уменьшительное имя, Кимихиро удивленно уставился на лучника. Тот слегка улыбнулся, глядя в любимые глаза.
- Пошли, - отвернувшись, произнес Ватануки.
Кимихиро постоянно чувствовал на себе плотские взгляды духов, которые хотели его сожрать, и инстиктивно придвигался поближе к Доумеки.
- духи? – взглянул на парня Сидзука и взял его руку в свою.
Ватануки постарался не обращать на это внимания, тем более, что ему сейчас требовалась защита и поддержка.
- да, - немного дрожащим голосом сказал Ва-кун.
- Держись поближе ко мне и ни в коем случае не отдаляйся, - попросил Доумеки.
Ватануки сглотнул, и парочка проходила по выбитой меж скал тропе. Отовсюду были видны голодные красные глаза злых духов.
Наконец, они подошли к пустой равнине, заполненной туманом. Лучник спокойно оглядел пустошь, но Ватануки нервничал и дрожал.
- Что такое?
- мне не по себе, Доумеки, -шептал Кимихиро.
Они вошли в туман и тут ВАтануки упал на колени, хватаясь за голову.
- Ва-кун, - обеспокоенно выкрикнул лучник и садясь рядом с юношей.
Ватануки, похоже, его не слышал. Он держался за голову и тихо всхлипывал. Вдруг в тумане появились быстро сменяющие друг друга картинки: Ватануки совсем маленький, его прогоняют друзья, узнав, что он якобы, может видеть духов; на него нападает монстр из другого мира; он плачет над могилой родителей. И боль, в тумане словно отпечатывается все страдания парня. Сидзука прижимает его к себе и шепчет:
- Тише, успокойся…- Доумеки понял, что туман напитывается самыми болезненными воспоминаниями Ватануки, его страданиями, его болью.
«Сейчас нужно успокоить его»
Доумеки откидывает с лица парня черные волосы и нежно касается губами лба, щек, прижимается к губам.
Туман постепенно отпускает его. Напряжение, сковывавшее Кимихиро, исчезло, и тот ошалело смотрит на лучника, прижимающего его к своей груди.
- Доумеки…- тихо шепчет юноша.
- Только не падай в обморок, нам еще нужно продолжать идти, - предостерег парня Сидзука.
- Доумеки, ты был все время рядом?
- Бака! Как я мог тебя там оставить! – на безразличном лице Доумеки появилось возмущение и…любовь?
Ватануки не мог поверить. Этот холодный тип поцеловал его. И что самое страшное, ему было приятно.
- Неужели …?- вдруг вспомнил слова ведьмы Кимихиро, но тут же попытался отогнать эти мысли и затряс головой.
- Ватануки, с тобой все нормально?- обеспокоился лучник.
- Да нормально все! « Нет, наоборот, все так запутано и странно. Я ничего не понимаю»
Постепенно, парни чувствовали, что приближаются к цели. Это было необъяснимое чувство словно кто-то тихо зовет издалека, но откуда идет голос, определить невозможно.
Внезапно, пейзаж изменился, стал ярче и красочней. Источником света была ярко-красная нитка, парящая в руках полупрозрачной девушки. Она улыбалась и собиралась прыгнуть в открытый портал. Сквозь него были видны оживленные улицы Токио.
- Я найду тебя…и ты будешь моим…- самозабвенно шептала она.
- Стой! – громкий крик Ватануки разрезал тишину мира. Душа удивленно обернулась и тут же решила сбежать. Вдруг, перед ней вырос Доумеки.
- Доумеки? Ты ее видишь? – поразился Кимихиро.
- Видимо, в этом мире не важно, обладаешь ли ты даром видения духов или нет, - ответил Сидзука, - Остановись! Разве ты хочешь убить своего возлюбленного? – посмотрел на девушку Доумеки.
- Нет…он будет со мной…счастлив! – крикнула она, насколько это возможно для духа.
- нет, это эгоизм. Не тебе забирать его душу, - сказал Ватануки
- Но я умерла ради него!
- Это был только твой выбор. Но не тебе выбирать, жить тому молодому человеку или нет,- произнес Кимихиро, чувствуя в своих словах школу Юко-сан.
Душа разрыдалась и сквозь плач прошептала:
- я украла это. Я смогла пробраться в дом Хранительницы, о которой мне рассказали местные духи, - показывала Нить девушка.
- Нас послали, чтобы вернуть это. Отдай, пожалуйста, - попросил Ватануки.
- Хорошо, раз мне это уже не понадобится. Но что мне теперь делать? – растерялась душа.
- Помолись хорошенько за жизнь своего возлюбленного и жизнь его любимой и упокойся в мире, отличном от этой пустоши.
Девушка опустила голову и протянула артефакт Ватануки.
- спасибо вам, - шептала она, исчезая, - Без вас я бы скорее всего его убила. Прощайте.
Кимихиро удивленно смотрел на Нить судьбы, мирно парящую над его ладонью, не задевая ее.
Подчинившись внезапному порыву, Доумеки положил свою кисть поверх артефакта и почувствовал, как неведомая сила поднимает их вверх.
Яркий белый свет. Тепло. И голос Юко-сан.
- Как хорошо, что вы справились! Ватануки-кун, Доумеки-кун! – обратилась к лежащим на полу парням.
Кимихиро резко встал, зацепив рукой Доумеки, и воззрился на ведьму, требуя, как обычно, объяснений.
Юко прикрыла глаза, затянулась и стала говорить:
- Задавай вопросы. Но потом ты приготовишь для меня шикарный ужин и купишь самое дорогое сакэ в магазине.
- Юко-сан! Так нечестно…-пробормотал бедный прислужник, но все равно стал спрашивать:
- Что нас вело? Почему мы вообще нашли этот артефакт?
- Потому что вас вели ваши сердца. Вы все более сближались по пути к Нити. Не так ли, Ватануки-кун?
Кимихиро покраснел. Доумеки изогнул губы в усмешке.
- Нить способна объединять ваши судьбы. Вот она и соединила вас по пути к ней. Власть Нити судьбы безразмерна. Она одновременно была и ваших руках, и во всем мире. Этот артефакт не что иное, как сила любви. Девушка пыталась ее использовать, но даже если бы вы ее не остановили, у нее бы ничего не получилось. Любовь – не орудие человека, - спокойно объяснила Юко, - Зато к вам она пришла с избытком. Я же говорила, что вы связаны! – ухмыльнулась ведьма с видом человека, который только что понял, что он прав. Ватануки наконец- то(!) понял, что любит Доумеки и закрыл пылающее лицо руками. Сидзука нежно улыбнулся и притянул его к себе для поцелуя, несмотря на присутствие в комнате Юко, Аканэ, девочек-прислужниц Мару и Моро и вездесущего Моконы, который при виде целующихся парней взорвал хлопушку, обдав их дождем из конфетти.
Ватануки оторвался от Доумеки и отряхнул волосы.
- Это был твой первый поцелуй? – спросил Сидзука.
- Да. И ты его сорвал, - надулся Ватануки.
Доумеки улыбнулся и схватил парня за руку.
- Ну чем ты недоволен?
- Мне хотелось, чтобы я тебя поцеловал а не наоборот!
- Ну, это можно всегда исправить, - улыбнулся лучник и потащил Кимихиро в соседнюю комнату.
Как только они ушли, Юко обратилась к Аканэ:
- Тебе не жалко, что артефакт исчез?
- Он не просто исчез, он растворился в этом мире. У меня не было права его прятать. А сейчас мне пора. – потусторонним голосом произнесла она.
- Пока! – прыгнул ей на ручки мокона.
Юко помахала своей длинной кистью. Мару и Моро синхронно поклонились.
В это время Доумеки и Ватануки уже вдоволь нацеловались и лежали в объятиях друг друга на просторной кровати.
- Юко все время говорила, что мы будем связаны. Потом пришла Аканэ, и мы отправились за артефактом, способным нас соединить. Таких совпадений не бывает. – недоуменно бормотал Кимихиро.
- Это судьба. Случайных вещей не происходит. Если это случилось, то это было предопределено, - возникла в дверях ведьма.
- Юко-сан! Могли бы и постучать! – возмутился Ва-кун.
Ведьме только оставалось улыбнуться.
@темы: фанфик