[Sirin-chan]

Все, что нашел в дебрях. Выкладываю, дабы не терялось.

Сузаку/Лелуш, "последнее желание".
Раздробленный решеткой окна солнечный свет падал на них, как на актеров, разыгрывающих свой сценарий. Декорации – императорский трон, бархатная тишина в зале, мраморные колонны.
Сузаку принял в руки маску Зеро, чувствуя, как сводит ноги от глухого волнения.
- Эй, Сузаку, правда Гиасс похож на желания? Ты просишь кого-то о том, что не можешь выполнить сам.
Рыцарь слегка поджал губы – эта дьявольская сила разве может сравняться с обыкновенными людскими желаниями? Разве он не навязывает свою собственную волю? Но Сузаку промолчал.
Слишком больно было сейчас говорить, да и возражать своему Императору не хотелось.
- А сейчас я нахожусь под влиянием Гиасса всего мира. Все желают, чтобы я исчез, - тут Лелуш выдержал небольшую паузу и продолжил уже не таким пафосно-торжественным тоном. – А у меня есть свое желание.
- Какое же? – не выдержал Сузаку нахлынувшей тишины и какого-то жаркого душного ощущения, сдавившего грудь.
- Я не хочу умирать девственником, - последовал довольно спокойный ответ. Без ненужной патетики, и Рыцарь понял, что так оно и есть.
Лелуш все это время никогда не был ни с кем близко, и это до противного радовало сейчас Сузаку.
Император молчал, но глаза его буквально умоляли. «Не смейся, пожалуйста, выполни мою просьбу, мой Рыцарь» - читалось в его дрожащих зрачках, но вслух Лелуш не произнес ни слова.
- Конечно, мой Император. Ваша последняя воля – закон для меня, - Сузаку опустился на колени и склонил голову, вперившись взглядом в красную ковровую дорожку. Горечь съедала сердце одновременно с радостью.
Он наконец-то коснется Лелуша, услышит его голос в момент оргазма.
Но только на одну ночь, которая пройдет так скоро, так моментально окажется жгучим воспоминанием.
Рука приподняла Сузаку за подбородок.
- Не нужно сейчас этих формальностей, - с чуть грустной улыбкой попросил Император и резко развернулся. Белый плащ взметнулся и опустился, как подбитые золотом шелковые крылья. – Пойдем, - взмах руки, и Сузаку поднялся с пола и поспешил за своим Императором в роскошную спальню, где бывал не раз до этого дня.
- Спокойной ночи, мой Император, - ласково улыбнулся Сузаку, поправляя одеяло Лелушу. Тот закрывал глаза и сдержанно кивал в ответ, устраиваясь на кровати. В такие моменты Рыцарю всегда хотелось дерзнуть и попроситься к нему в постель. Но Одиннадцатый всегда смущенно уходил.
- Как ты хочешь? – Сузаку притворил тяжелую дверь и повернулся к уже будто обреченно раздевающемуся Лелушу. Это навевало мысль о том, что ему и не особо хочется в постель вместе со своим Рыцарем, а просто переспать хоть с кем-то в свою последнюю ночь.
Но Нулевой Рыцарь решил сейчас об этом не думать, не хотел терять ни одной драгоценной секунды.
И все же в голове кружилась шальная, безумная мысль, что Лелуш не захочет покидать сей мир после того, что Сузаку ему подарит сегодня.
- Я в этом не особо разбираюсь, так что полагаюсь полностью на тебя, - достаточно доверительно выдал Лелуш, слегка покраснев.
Сузаку сдернул с себя верхнюю одежду, ощущая, как дрожат кончики пальцев от волнения. Дрогнуло и чаще забилось сердце, когда он приложил свою ладонь к щеке Императора. Раньше он дотрагивался только до его руки, и ощущение нежного бархата кожи Британского Принца Сузаку пробовал по-настоящему почти впервые.
Посвящение в Рыцари. Лелуш аккуратно касается клинком сначала одного плеча, затем другого. Никто не знал, что прежде он отобрал у Сузаку орден Рыцаря принцессы Юфемии и безжалостно выкинул.
Рыцарю было, конечно, больно, но боль вылечила протянутая для него кисть Императора.
Легкий поцелуй тыльной стороны ладони вызвал неведомые раньше чувства беспредельной покорности и теплоты внизу живота.
Лелуш прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением, будто и не был невинным девственником.
Принимая все с достоинством и неким самолюбием Императора.
- Обещай, что исполнишь Реквием Зеро во что бы то ни стало, - пронзительный стальной взгляд.
Сузаку мысленно завыл. Лелуш все знал, читал его душу, мысли. Рыцарю непременно захотелось бы, чтобы эта ночь не оказалась последней.
- Иначе я…
- Я согласен, - перебил его Сузаку, прижимаясь щекой к щеке. Он не хотел слышать сейчас злых угроз. – Обещаю, что.. убью тебя, не смотря ни на что.
- Вот и прекрасно, - это было так неправильно, но Лелуш солнечно улыбался. – Я рад, что меня убьешь именно ты. И девственности лишишь, - губы коснулись уха. – Именно ты.
Шепот обжег ушную раковину, и в следующую секунду Император и его Рыцарь уже путались в складках балдахина, в простынях, в шелково-липком одеяле.
Когда Сузаку стал выцеловывать грудь Лелуша, тот и не знал, куда деть свои руки. Они то вцеплялись в простыни и сминали, то прижимались ко рту в тщетной попытке заглушить сладостные стоны.
Каждый поцелуй был преисполнен горькой протяжной нежностью, пальцы изучали тело с такой жадностью, будто хотели запомнить его на всю оставшуюся долгую жизнь.
Сузаку доводил Императора до исступления своими резкими грубоватыми ласками. Лелуш, освоившись, решил прекратить просто принимать подарок, укусил Сузаку за шею.
Этот след от укуса останется еще надолго, но Лелушу одного этого недостаточно. С тех пор, как они вновь встретились с Сузаку, ему хотелось заклеймить его тело любым возможным образом, сделать своим.
Императору не хотелось уходить, когда он только нашел свое счастье в этих зеленых, подернутых дымкой глазах, когда он понял, что Сузаку не просто следует последней просьбе, а сам давно желал это сделать.
И все же… Реквием Зеро должен быть исполнен.
Мысль о нем вылетает из головы, замещаясь болью, когда Нулевой Рыцарь неожиданно втолкнулся в его тело, такое узкое, нетронутое никем, неопытное, пытающееся сжаться и вытолкнуть чужеродную боль.
Сузаку тяжело дышал, покрываясь испариной, двигаясь во вздрагивающем тесном пространстве, стараясь заполнить его целиком собой.
Когда наслаждение стало приходить одинаковыми короткими вспышками через короткие промежутки, пока Рыцарь опять толкнет себя внутрь, Лелуш выгнулся, отрывая свою спину от кровати.
- Сузаку… мой Рыцарь, только мой…
Верный слуга всхлипнул, уже не в силах тянуть столь сладостный миг единения, изверг часть себя глубоко в Лелуша, падая на него и стискивая так, будто не желая никуда отпускать.
И себя отпускать. Из этой спальни. Потому что за пределами ее – смерть, годы одиночества. Воспоминания останутся за этой дверью. Хотелось запереть ее навеки и лежать здесь вечно, переплетя ноги и согревая друг друга своим дыханием.
Все невысказанное витало в воздухе, требовало озвучки, ведь потом уже придется говорить эти слова глухой и равнодушной могиле.
- Я люблю тебя, я всегда тебя любил, всегда… я счастлив быть твоим Рыцарем, я хочу всегда быть с тобой… - шептал Сузаку в полной прострации счастья. И тут палец лег ему на губы, прося замолчать.
- Реквием. Не забывай о нем, - голос предательски дрогнул, но Лелуш не разрыдался. Сейчас хоть кто-то должен быть сильным, иначе сорвется все.
- И все же я тоже тебя люблю, Сузаку. Мой Рыцарь.

Каждый год, в день смерти Лелуша, одинокая фигурка в костюме Зеро приходила к мавзолею и приносила кричаще яркие цветы.
Никто уже не помнил Лелуша. Все вспоминали об умершем Императоре именно сегодня, в этот великий праздник, день смерти 99 Императора Священной Британской империи. Сузаку не мог вынести всеобщей радости и гула толпы, и уходил сюда.
- Почему же ты не забрал меня с собой, Лелуш? – и ему ответила тишина.

Сузаку/Лелуш, Лелуш/Ролло, Шнайзел/Лелуш, Джино/Лелуш, "бал-маскарад".
Бал-маскарад организовала Президент Академии. Ей же и принадлежала мысль одеть Лелуша в женское платье. Естественно, тайком.
На маскарад все одевают маски – это факт. И ты можешь так и не узнать, с кем танцевал весь вечер.
Лелуш с некоторым недовольством и даже сопротивлением встретил эту затею. Платье, к его огромному удивлению, нигде не жало и не тянуло. Будто сшито специально для него. А, может быть, так и было – кто знает Милли?
Синий шелк облекает стройную фигуру, маска с золотыми перьями скрывает половину точеного лица.
Длинные аристократические пальцы затянуты в атласные длинные перчатки.
Принц пошатывается, неуверенно делает несколько шагов к двери. Чуть не падает, но младший брат подхватывает его.
- Нии-сан, ты действительно сможешь? Еще не поздно отказаться…
Но уже и правда поздно. В Лелуше уже загорелся азарт, он сам хочет пудрить всем головы на балу. Он дергает плечом, сбрасывая мягко держащую руку Ролло.
- Я прекрасно со всем справлюсь, - глаза мерцают, фиалковый цвет волшебно гармонирует с золотом маски.
Ролло зачарован этим загадочным сиянием. Брат женственен и изящен, как кошка, вышедшая на охоту. И, между тем, на мальчика накатывает злая ревность.
Пусть никто не будет знать, кто скрывается под маской, но Лелуша так и будут пожирать жадные взгляды.
Но Лелуш в образе таинственной незнакомки уже идет в зал.
Вечер начался.
Гости были только из числа интеллигенции. Дрожащие огоньки свечей отражались в хрустальных бокалах с вином, и казалось, что оно ярко-оранжевое.
- Позвольте пригласить вас на танец.
Лелуш чуть смущенно, входя в образ, поднял глаза. Третий рыцарь Круга. Но сейчас маскарад, он не узнает его. Сейчас маскарад, и не важно, кто такой Джино Вайнберг.
Он принимает протянутую руку, позволяя вовлечь себя в медленный вальс. Лелуш прильнул ближе к Рыцарю Круга, ощущая, как жаркая волна азарта ударяет в голову.
Ролло наблюдал со стороны, отмечая, что брат мигом перестал спотыкаться в туфлях. Внимательный взгляд мигом подметил, что Джино что-то шепчет на ухо прекрасной девушке, и та совершенно по-девичьи хихикает в ответ.
И, между тем, мальчика охватило возбуждение. Свет плясал на оголенных, мраморно-белых узких плечах, окрашивая их в светло-золотистый оттенок.
Шорох шелкового платья. Легкий перестук каблуков сливался с биением сердца Ролло.
Взгляд неотрывно следил за каждым движением, чуть смущенно сполз вниз по спине…
Краем уха мальчик отметил, что музыка затихает, возвещая об окончании танца.
Джино поцеловал руку Лелушу, почтительно наклоняясь. Ему явно не хотелось отходить от неизвестной красавицы. Но так требует этикет.
Кто же она? Типичный вопрос на маскараде.
Атмосфера таинственности и изящной красоты.
Ролло уже было решился подойти к брату, чтобы пригласить его на танец. Он знал, что тот не откажет…
Но чья-то спина загородила ему обзор, а уже спустя мгновение Принцу протягивал руку Седьмой Рыцарь Круга.
- Лорд Куруруги… - Ролло чуть не закричал от разочарования и злости.
Лелуш танцевал слегка скованно, опасаясь, что Сузаку может его раскрыть. Но, похоже, все шло нормально, тот даже не догадывался о том, кто скрывается под маской.
- Как тебя зовут? – шепнул Рыцарь на ухо, и спина Лелуша покрылась мурашками.
- Лулуана… - выдал он в ответ, чувствуя, как тяжелеют и начинают заплетаться ноги.
Сузаку вел в танце мягко и в то же время умело. Рука надежно обхватывала тонкую талию. Ему казалось что-то знакомым в образе красавицы. Эта кожа, эти глаза… Их фиалковый цвет не могла скрыть никакая маска. А чуть хрипловатый, даже картаво измененный голос, не перепутаешь ни с каким другим…
Лелуш к своему ужасу почувствовал, как накапливается и стекает жар, собираясь в местечке между ног. Но отстраниться посреди танца попросту не мог.
Почуяв упирающееся в бедро нечто твердое, Сузаку вздрогнул. Догадка оправдалась. Вся кровь ударила в голову, но отнюдь не от испуга. Скорее, от ответного желания.
Складки платья надежно все скрывали, и никто вокруг не догадывался ни о чем.
- Лелуш, - очень тихо, в самое ухо шепнул Сузаку, и Принц затравленно дернулся, как пойманный с поличным.
Ролло стоял, облокотившись на стенку, во все глаза смотрел на танцующую парочку, явно не собираясь пропустить и этот момент.
Шнайзел скучающе оглядывал девушек. Все манекенщицы, богатые дворянки, как на подбор, смеющиеся и слегка опьяневшие.
Лишь одна смогла задержать на себе взгляд Второго Принца. Та, что танцевала с Рыцарем Куруруги.
«А у него неплохой вкус» - отметил Шнайзел, попутно разглядывая незнакомку. Когда та повернулась к нему лицом, он послал ей полный страсти взгляд из-под полу прикрытых век.
Лицо Лелуша даже чуть вытянулось от положения, в котором он оказался.
Не мудрствуя лукаво, он заметил Джино и Ролло, которые стояли хоть и по разные концы зала, но выражения на их лицах были абсолютно идентичными.
Сузаку не замечал накалившейся обстановки, продолжал кружить своего друга в вальсе.
Музыка становилась все быстрее, ощущения ярче, и Лелуш задохнулся от желания, тихонько застонал. Лицо горело от духоты и жара.
Шнайзел слегка дрожал, поглаживая пальцами пересохшие губы. У него определенно стояло, как ни на одну женщину.
Музыка резко оборвалась, и Второй Принц кончил прямо себе в штаны.
Сузаку резко увел Принца на балкон, вдохнул холодный влажный воздух. Ветер приятно охлаждал разгоряченное лицо.
Лелуш слегка поежился, плечи покрылись мурашками. На балконе был маленький низкий столик. Как по заказу, здесь стояло несколько бутылок шампанского и бокалы на длинной ножке.
Не успевает Принц сделать второй глоток, как руки Рыцаря ныряют ему под платье, нащупывают довольно крепкую эрекцию.
- Скажи, не ради ли этого ты устроил этот маскарад?
Его голос хриплый, а щеки лихорадочно горят, несмотря ни на какую прохладу ветерка.
Возразить нечем, Лелуш лишь кидает взгляд в зал. Их не видно из-за занавески, и Рыцарь безбоязненно опускается на колени, забираясь с головой под синий шелковый подол, целуя кружевное натянувшееся белье, поглаживая холодные, покрывшиеся испариной, бедра.
Сузаку начал жадно сосать, и в этот момент парней заметил незаметный и тихий Ролло.
Наивно подумав, что пара ушла на балкон лишь затем, чтобы остыть, мальчик и не подозревал, что все зайдет вот так вот далеко.
Уже не в силах сдерживать своего и так болезненного возбуждения, он выбежал из зала и нашел облегчение в туалетной комнате. Там же он и ударил кулачком в кафельную стену от бессильной ревности.
Лелуш прижал ладонь ко рту, закинул голову назад и, стиснув зубы, будто через силу, кончил в рот своему партнеру. Сузаку проглотил все, отстранился и расправил ему платье.
- Спасибо за вечер… Лулуана, - он поклонился и с улыбкой вывел Лелуша с балкона.
А Джино танцевал уже с третьей незнакомкой, громко и оживленно что-то рассказывал ей, иногда вставляя в разговор чистый задорный смех.

Сузаку/Лелуш, "мой император".
Лелуш хочет воплотить в жизнь мечту Нанали и Юфи. И поэтому у меня нет причин идти против него. Особенно, когда я стал Нулевым Рыцарем, стоящим над всеми Рыцарями Круга. При таком раскладе мне не нужен титул Первого. И при таком раскладе я обязан преданно защищать нового Императора, неотрывно следовать за ним.
Я со всей серьезностью выполняю эту обязанность, куда бы он ни направлялся. Думаю, ему нравится проверять меня на прочность, заставляя пребывать с ним на любой прогулке. В саду, на переговорах.… Даже в туалете.
Я молча терплю это. Более того, мне даже нравится упорно преследовать Императора. Единственное, что мне осталось делать. Единственный, кому мне осталось служить. После стольких предательств и метаний с одной стороны на другую мне безумно хорошо быть преданным кому-то одному.
Даже когда он направился в ванную после утомительного дня, я пошел вслед за ним.
- Рыцарь Куруруги, помогите мне раздеться, - Лелуш устало дернул плечами. Тяжелое белое одеяние словно придавливало к полу. Неотъемлемая обязанность Императора – носить такую одежду – очень утомляла.
Я сдержанно кивнул и аккуратно снял тяжелый, стекающий на пол, плащ и повесил его на крючок.
Дальше Лелуш явно мог раздеться сам, но, похоже, он любил приказывать мне, зная, что я не стану противиться его приказам.
- Дальше, - вздохнул он. – Какой бестолковый Рыцарь…
Меня это замечание слегка покоробило, и я покорно стал расстегивать золоченые пуговицы.
Белый не идет Лелушу. Я это понимаю, как постоянно присутствующий рядом. И, за неимением другого дела, я разглядываю тебя со всех сторон.
Когда дело доходит до брюк, я слегка краснею и замираю.
Император чуть нахмурился, я чувствую это, даже не видя его лица. И быстро, чтобы не успеть смутиться, раздеваю его до конца и вытягиваюсь в струнку около ванны.
Лелуш забрался в нее, включил горячую воду и чуть недовольно покосился на меня.
- Ты и здесь собираешься меня охранять? – спросил он. Причем, недовольство было лишь показным. Очередная проверка на верность.
- Да, мой Император. Я обязан находиться с вами везде, - спокойно ответил я, на всякий случай проверив, хорошо ли меч выскальзывает из ножен. Чертова привычка.
Я стараюсь не смотреть на него, но я должен наблюдать за Императором, случиться может что угодно.
Я смотрю на него боковым зрением, ловлю образ краешком сознания.
Лелуш слегка надул губы, недовольный серьезным видом Рыцаря. Скучно.
- Сузаку… смотри внимательно. И подойди ближе – вдруг твой Император поскользнется. И ударится головой, - сказал он с видимым удовольствием, властно улыбаясь.
Опять он играет своим Рыцарем. … Я покорно подхожу ближе, поднимаю глаза, упорно разглядывая бледную спину.
«Какой бестолковый!» - недовольно подумал Лелуш, беря в руку мочалку, выдавливая на нее прозрачный гель, проводя ею по руке. Медленно, почти интимно.
Он явно дразнит меня, когда наклоняется, чтобы вымыть ноги. И это уже явный перебор, когда он разворачивается ко мне лицом и намывает грудь.
Я сглатываю, даже не пряча, что это зрелище для меня весьма привлекательное. Потому что бесполезно.
- Рыцарь Куруруги… что вы чувствуете? Отвечать с предельной честностью, - вполне серьезно, без тени улыбки на лице, спросил Император. Но глаза смеются.
Я чувствую, как горят щеки, и почти злюсь. Но приказу не противлюсь.
- Мне нравится ваше тело, - словно со стороны слышу свои собственные слова.
Он удовлетворенно ухмыльнулся.
- Насколько сильно? Настолько? – он выразительно покосился вниз, на мои брюки. Я, неожиданно для самого себя, даже не смущаюсь, только покорно киваю. Это мой Император, с ним я теряю свою сущность. И становлюсь его собственностью. А собственность не думает, что в этом есть что-то странное и неправильное, не ощущает стыда, просто отдается.
- Да, мой Император, - я подхожу еще ближе и заключаю его в объятия.
Лелуш морщится и шипит, упирается руками мне в плечи.
- Железку свою убери.
Я вздрагиваю и виновато шепчу извинения.
Поспешно отстегиваю меч и откладываю его на пол. На боку стало как-то легко и непривычно. И неудивительно – меч я всегда носил с собой, и его тяжесть стала привычной.
- Сузаку, сделай своему Императору приятно.
Я резко, но аккуратно подхватываю его и укладываю на холодный пол. Император прекрасен в своей властности. Он и сейчас шутливо и недовольно надувает губы, нетерпеливо смотрит в упор фиолетовой сталью глаз.
Я, стремясь испробовать, какова на вкус его кожа, стремясь исполнить приказ, наклоняюсь и кусаю его в шею, одновременно скользя одной рукой вниз, лаская живот. Второй подхватывая его под спину.
Он дергается от такого неожиданного напора, но самообладания не теряет, оставаясь Императором.
- Тихо ты… нельзя так, с Императором. Аккуратней. Всему тебя учить надо, бестолковый Рыцарь, - прошипел он, впрочем, улыбаясь.
Движения становятся мягкими, ласковыми. Я целую его в местечко под ухом, втягивая носом теплый аромат кожи, смешанный с приторно-сладким запахом геля для душа.
Моя рука настойчиво ласкает член Императора, пальцы трут головку.
Я одновременно хочу, чтобы Лелуш потерял всю свою властность, извивался и жалобно стонал.
Но это унизит его. И потому я закидываю длинные ноги себе на плечи.
Достаю рукой флакон с гелем, чтобы Императору не было больно.
Вхожу не совсем резко, но и так, чтобы Лелуш не умолял меня. Судорога пробивает оба тело, и я замираю, пытаясь хоть как-то отдышаться.
- Мой Рыцарь… сильнее, - хрипло сказал он. И в этих словах больше приказа, чем мольбы.
И я радостно киваю, вбивая себя одним ударом до конца, стискивая пальцы на его ногах.
Он, даже на грани оргазма, все еще приказывал мне, и я чувствовал, что сейчас он владеет ситуацией. Он сейчас Император. Даже несмотря на то, что это я толкаюсь в него.
И, сильно выгнувшись, откидывая голову, я успеваю выкрикнуть, прежде чем мощно изливаюсь в своего повелителя.
- Да, мой Император!
Мы лежим на холодном полу, тесно переплетясь, и Лелуш перебирает мне волосы и насмешливо улыбается.
- Сузаку, тебе понравилось? – лениво спросил он. Просто так, желая услышать честный ответ.
- Да, мой Император.
Лелуш слегка привстал с пола и поморщился от боли, охватившей копчик.
- Ну почему тебе просто не ответить просто «Да»? – он сложил руки на груди.
- Потому что я служу вам, - Сузаку встал на одно колено и склонился в почтительном поклоне, прикладывая правую руку к груди.
- А ты любишь меня? – Лелуш поднял на его сгорбленную фигуру блеснувшие непонятным огнем глаза.
Я секунду соображаю, словно решаясь с чем-то. Отбросить все прошлое, все мысли…
- Да, мой Император.

Сузаку/Лелуш, "два облака".
Попробуем забыть
О том, что мы больны,
О непоправимом, о неизлечимом,
О том что нам до конца
Так и не высказать вслух,
Попробуем дышать
В один и тот же миг
И быть продолжением
И отражением друг для друга
Над бездной разлук

Мы лежим под пронзительно красным небом на полуразрушенных плитах гетто Синдзюку. Когда-то давно я встретил тебя здесь, Белый рыцарь, мой вечный друг и соперник.
Но сейчас ты знаешь, что я – Зеро, а я знаю о твоем кровавом прошлом. Мы носим эти печати, словно неизлечимые, но не смертельные болезни.
Здесь пахнет смертью, застарелой и пыльной, как черные страницы истории. И все это натворила война. И отчасти каждый из нас виноват в том, что гетто усеяно серыми могилами.
Ты молчишь, потому что и так все сейчас ясно и понятно, как кровавое закат на горизонте.
Мы лишь дышим, стараясь попадать в такт друг другу.
И я радуюсь, что только ты остался со мной, после того, как меня бросил весь мир. Два вечных предателя просто обязаны притягиваться друг к другу. Грязь липнет к грязи.
Странно, что противостояние завершилось так резко.
Но я не спрашиваю, почему ты так решил, чтобы не разрушить почти волшебную тишину.

Мы лежим на траве
У прозрачной воды,
Высоко в синеве
Проплывают киты,
Задевая космический невод.
Позабудь хоть на миг,
Кто есть я, а кто есть ты,
Пусть два лёгких облака
Станут одним
Где-то на краешке неба.

А ведь здесь когда-то была речка с чистой и прозрачной водой, мягкий ковер зеленой травы. Все выжжено, от реки остался лишь пыльный, пологий овраг. Сухие желто-черные стебельки, который я тут же срываю и задумчиво верчу в пальцах.
Мы же хотели вернуть все это, но мы проиграли. Не смогли возродить то прошлое, которое было для нас тем летом, за год до того, как Япония стала Сектором Одиннадцать.
И теперь остались в этом мире одни друг для друга.
А сейчас будто неважно, кем мы были во время Черного Восстания, кем были до него… И даже имена не важны, они как вечное клеймо.
Мы просто… облака. Красные, подсвеченные закатом, лениво застывшие почти у горизонта, облака.
Ты видишь, они похожи на нас, они тоже залиты кровью. Ты видишь, как они сливаются в одно целое?

Попробуем прожить
За полчаса сто жизней
В одном озарении осколки видений
Всего, что было до нас
И будет потом.
Затихнув, сердце к сердцу
Прислушаться, вглядеться,
И до невозможного
Станут похожи печальные повести
Разных времён.

Обрывки воспоминаний все еще назойливо кружатся в голове, напоминая о том, что я еще существую. Смерть, одна за другой, кровь на моих руках.
Я ложусь на тебя, прижимаясь грудью к груди, чтобы кожей слушать твое сердцебиение. Я вглядываюсь в твое лицо, такое же отрешенное. Ты тоже убийца, как и я, и у тебя тоже есть больные воспоминания.
И я внезапно осознаю. Да, мы умрем, но после нас найдется еще кто-то, кто захочет изменить мир в лучшую сторону. И он также будет страдать. Бесконечная цепь печали, а мы лишь звенья в ней.
Мне надоело быть ее частью, я хочу выдраться из нее. Вместе с тобой.
Хочешь, мы будем мечтать о том, чего не было? О том, как мы могли прожить свою жизнь. Давай подумаем, у нас много времени.

Движением ресниц,
Травинкой по щеке...
Как странно бывает,
Но даже нежность порою
Нам причиняет боль.
Ты сделал всё, что мог,
И нет твоей вины,
Что ночь быстротечна
И даже вечности мало,
Чтоб быть с тобой.

Я прижимаюсь лицом к твоей шее, щекочу ресницами, часто-часто моргая. Засохшая травинка ведет по твоей щеке, скуле, губам. Ты хотел как лучше, когда убивал отца, потому не смей себя винить. Ты хотел как лучше, когда предавал Японию и присягал на верность Британии, став сначала солдатом, потом Рыцарем.
У нас были разные способы достичь цель, но ни один не сработал. Солнце тает, все погружается в теплые сумерки. Эта ночь пройдет очень быстро.
Уже зажигаются первые звезды, день утекает с такой быстротой, словно кто-то заколдовал время, и оно побежало с утроенной скоростью.
Я понимаю, что утром нас найдут и казнят. Меня – за то, что предал Империю, пошел против нее.
Тебя – за то, что пошел за мной, когда все отвернулись.
Я хочу быть с тобой вечно… Но даже этого мало. И все же вечность лучше, чем эта короткая летняя ночь.
Зачем нам нужно, чтобы нас нашли?
Я просто хочу слиться с тобой, как те два облака на горизонте, которые уже почти растаяли мутной дымкой.
Я тоже хочу так. Давай растаем из этой жизни.

Сузаку/Джино, Сузаку/Лелуш (косвенно), немного Ролло/Лелуш, Ролло/Джино, "ревность".
Лелуш сразу возненавидел Третьего рыцаря, как только тот неожиданно появился в Академии Эшфорд. Начиная с того, что это был потенциальный противник, Рыцарь Круга, оказавшийся вдруг в опасной близости от него, Зеро. С чего бы еще переводить его в школу, как не с разведывательными целями?
И заканчивая тем, что Вайнберг постоянно, у всех на глазах, приставал к Сузаку. Точнее, это стоило поставить на первое место, так как именно это больше всего бесило Принца.
И самым возмутительным было то, что Куруруги не особо сопротивлялся, ограничиваясь лишь равнодушным выражением на лице. Но через пару дней таких домогательств он начал поначалу улыбаться, а затем его смех стал часто разрывать тишину коридора. И этот звук резал Лелушу слух. Он видел их везде, и парни со стороны смотрелись друзьями.
Но Принц ясно видел за всем этим не обычные дружеские объятия.
Сидя за партой перед началом урока, он услышал звонкий голос Третьего Рыцаря, а затем в класс вошли, точнее, ввалились два рыцаря Круга.
Принц почувствовал, как задрожали пальцы. Хотелось сделать две вещи. Сначала отодрать Сузаку от этого блондина, а затем задушить Джино, этими вот руками…
Лелуш уже готов был так сделать, но холодный и расчетливый разум подавил злой ревностный порыв. Принц тяжело вздохнул и нарочито равнодушно закрыл глаза на то, что рука Вайнберга демонстративно легла Сузаку на талию.

***

- Нии-сан, что-то произошло? – обеспокоено спросил Ролло, когда брат вошел в комнату, прикладывая руку ко лбу и устало сел на кровать.
- Ничего особенного, - кончик носа подергивался, кулаки то сжимались, то разжимались. Лелуш сейчас походил на рассерженного зверя, который не может настигнуть постоянно убегающую добычу.
- Я же вижу, что что-то случилось, - мягко и осторожно возразил Ролло. С братом всегда нужно было так аккуратно, зная его характер. Одновременно ранимый и сильный. Так и было, ранимость всегда прикрывалась внешним раздражением. Но Ролло понимал брата и старался не обращать внимания на такие проявления усталости и боли, стараясь докопаться до сути. Только не копать слишком уж резко. – Расскажи.
Лелуш почти равнодушно скользнул по нему взглядом и фыркнул, спрятав лицо в ладонях.
- Третий Рыцарь, Джино Вайнберг, - наконец, вымолвил он со злой улыбкой. Но тут же отвернулся и сжал руками покрывало.
Ролло насторожился – брату явно больно.
- Он домогается до моей собственности, - Лелуш постарался сделать тон не жалобным, не старался казаться плачущимся в жилетку младшему братику. Особых трудов это не составило, фраза прозвучала с предельной злобой. – Сузаку… - закончил он шипящим шепотом.
Ролло дернулся и опустил голову. Челка спрятала глаза, в которых блеснула ревность пополам с маниакальным желанием. Нии-сану мешает этот Третий Рыцарь, он доставляет ему боль, из-за него Лелуш страдает…
«Брат страдает. Я помогу брату, чтобы Джино больше не смог причинить ему боль. А затем избавлюсь от Сузаку… Гомен, нии-сан, но я тоже умею ревновать».
- Не волнуйся, я справлюсь с этой проблемой, - он нежно улыбнулся и, сжав в руке свой мобильный телефон, вышел из комнаты.


***

Ролло искал Джино по всей школе, и в груди росло напряжение. Он не может тут же помочь нии-сану из-за какой-то мелочи. Из-за того, что просто не может найти Третьего Рыцаря.
Он с сожалением и горьким разочарованием уже смирился было, что Вайнберг ушел из Академии на свою «работу», но тут увидел его, идущего по коридору.
Веселого и раскрасневшегося, что-то мурлыкающего под нос. Губы распухли, и было понятно, где тот пропадал.
Ролло даже сперло дыхание – как этот Рыцарь может так нагло и так просто причинять боль Лелушу! Так играючи обращаться с собственностью брата…
Джино уже прошел было мимо него, но Ламперуж окликнул его.
- Джино. Постой.
Он сам не знал, почему так сделал. Самым простым и быстрым выходом было заморозить его Гиассом и проткнуть ножом, который Ролло всегда носил при себе. Зачем он потратил драгоценное время на разговоры, отдалив сладкий миг мести?
- Да? Ты, кажется… - Третий Рыцарь тронул указательным пальцем губу, вспоминая. – Ролло? Я не ошибся? – он мило улыбнулся.
Ролло сдержанно кивнул и поджал губы, вспомнив, как в первый же день своего появления Вайнберг спокойно подкатил к нии-сану, обнял за плечи…Третий Рыцарь Круга не смеет так унижать Зеро!
- Да, нам нужно… поговорить, - мальчик кивнул на пустующий класс.
- У меня очень мало времени. Это так важно?
«У тебя бы вообще его не было. Если бы я тут же убил тебя» - со странным чувством наслаждения подумал Ролло.
- Это вопрос жизни и смерти, - Ламперуж улыбнулся такой точной фразе. Он схватил в пальцы брелок, висевший на телефоне, и крепко сжал.
Дальше Ролло помнил только обрывки мыслей. Внезапный аффект, которого Джино не ожидал от мальчика-студента.
Глаза блеснули под прямой светлой челкой, но Ролло не торопился достать нож. Тот, кто заставлял страдать нии-сана, недостоин быстрой и мгновенной смерти. Джино должен осознать, что понес наказание, и должен ощутить его на себе полностью.
- Что такое? – Джино облокотился о парту, нетерпеливо постукивая ботинком о ножку стола. – Ты же брат Лелуша, верно? Кстати, как он поживает?
- Благодаря тебе, очень и очень плохо, - резко выдохнул Ролло, почти закричав. Гиасс вспыхнул в правом глазу…
- Чт… - время для Джино остановилось. – то я ему сделал? – закончил он, обнаружив некоторые изменения. Он почему-то внезапно оказался привязан к парте и абсолютно раздет. Над ним стоял Ролло. В руке нож, на губах – маниакальный улыбка.
Ненависть и чувство удовлетворения, когда он видит растерянность на лице Джино. Почти идеальное, смазливое лицо становится самым обычным, когда его украшает кровь. Ролло никогда не бил людей и не любил так делать, обходясь привычным методом – ножом. Ведь у него никогда не было времени…
А сейчас он впервые хотел убить человека, когда тот не стоял в замершей позе и с несказанными словами на губах. Впервые хотелось действительно убить, но не только тело, а еще и душу. Убить страхом.
- За нии-сана… - прошептал Ролло, замахиваясь еще раз.
Джино был напуган, в душе кипела паника. Он не понимал, как всего лишь за мгновение он оказался в таком положении. Он ведь мог отбиться от разозленного чем-то мальчика. Если бы у него были свободны руки.
Рыцарь пошевелил ими, и его до локтей пронзила боль. Ролло был профессионалом в этом, как это ни удивляло. Связал он крепко и надежно, не оставляя никакой надежды на освобождение.
И настрой, похоже, у мальчишки был серьезный.
Он весь поджался, принимая еще один удар. Только Джино собрался вытолкнуть наружу хоть какие-то слова, ему вставили в рот кляп, состоящий из скрученного носка Рыцаря.
Ролло с удовольствием слушал, как ломаются хрупкие кости, и прижимал к груди любимый брелок. Все-таки ребра не такая уж и крепкая клетка для сердца. С чувством выполненного долга Ролло замел и затер тряпкой все улики.
Проследив, чтобы никто его не видел, он сбросил тело Джино с крыши. Пусть думают, что оступился, упал, попытался покончить с собой…Все, что угодно, но никто не будет знать истинной причины.
А если кто и узнает – Ролло сможет защитить репутацию брата, оградить его от любых слухов. А Сузаку подождет, придет момент, когда и его время остановится.
Лелушу не нужен никто, кроме него. Не нужны игрушки, не нужна защита, понимание и верный сообщник.
Потому что у него уже есть он.
А Сузаку испуганно дышал, привязанный к кровати, словно загипнотизированный злым взглядом Принца…

Сузаку/Лелуш, "драбблы"
1.
Сколько я тебя не вспоминаю, первым делом в памяти всплывают твои пальцы. Наверно, глупо думать только о них, но это то, что больше всего мне в тебе нравится, Лелуш. Не просто нравится – будоражит, заставляет тоненько сжиматься тот орган, что бьется под грудной клеткой.
Тонкие, длинные, почти белые. С аккуратной точностью или же с небрежным размахом, преисполненным какого-то самодовольства, ты двигаешь ими.
Длинные. Такие могут быть у хирурга или у пианиста. Ты же играешь в шахматы. Много ли чем отличается игра на инструменте от передвижения деревянных фигурок? То же изящество, то же волшебство единого мига. Игра.
Ты играешь, Лелуш, всю свою жизнь.
Эти пальцы ловко пишут почерком, которому позавидует любая принцесса...
Те же самые пальцы подхватывают подбородок, вынуждая к поцелую. Они легкими движениями чертят тонкие линии на моем теле, заставляя задыхаться от такой весьма незамысловатой ласки...
...Те же пальцы сжимают пистолет, нацеленный в мою грудь.
Я ведь тоже – твоя игра?

2.
Слегка дрожащая рука, в ней пистолет с дозой рефрена. Отобрал у какой-то банды...
Мысли путались, все проблемы налипли на сердце тяжелым нескончаемым потоком. Проще всего уйти от них, хоть на мгновение перенестись в то время, когда еще не было Сектора Одиннадцать, когда была жива его мать... Когда они с Сузаку были лучшими друзьями, когда Нанали еще могла видеть мир.
И позже. Время, когда они с Сузаку беззаботно отдавались друг другу.
Рука обрела уверенность, вколола наркотик в синеватую нитку вены.
Пару минут рефрен разносился по сосудам, потом Лелуш, впервые за долгое время, весело рассмеялся. Легкий счастливый смех, не торжествующий хохот.
Перед ним его сестра, Нанали, и его глаза светились радостью.
- Нии-сан! – она протянула к нему свои пухлые детские ручки, и Лелуш взял их в свои тонкие пальцы.
Ощущение было вполне реальным – тепло человеческих рук.
Но в реальности, из которой он выпал, он лишь схватил пустоту.
- Лелуш...
Эта женщина, ее лицо было до боли знакомым.
- Мама... – едва слышно шепнул Принц. Плюнув на все принципы, которые у него были, он бросился к внезапно ожившей матери.
Королева Марианна прижала его к себе, гладя по волосам.
- Какой же ты теперь большой мальчик, - промолвила она счастливо.
Лелуш каким-то внутренним чувством понимал – все ложь, иллюзия, бред воспаленного рефреном разума. Но в это было так сложно поверить, когда руки, теплые мягкие, гладили его по затылку, когда такие добрые глаза смотрели ему в лицо.
И он сдался, поверил в то, что это реальность.
- Лулу! – раздался сзади еще один голос.
Перед Лелушем стоял Сузаку собственной персоной и улыбался. Не фальшиво, а так искренне, будто друга всю жизнь не видел.
Принц не успел ничего ответить, как его губ коснулись другие, сухие и надежные, но от этого не менее ласковые.
Сердце радостно заколотилось. Неужели?
Марианна, чуть склонив голову к плечу, поощрительно подмигнула мальчикам.
Лулу – словно его кто-то подтолкнул – в ответ кинулся на губы Рыцаря.
В реальности он с упоением целовал затхлый воздух, глаза были распахнуты. В них светилось счастье и пустота.
Скоро действие наркотика кончится, а за минуты эйфории надо платить собой. Своей жизнью. Тело и разум будут требовать новый доз, пока рефрен целиком не разрушит организм.
Противостоять своим тайным желаниям – не умел даже Лелуш Ламперуж.
Карен ругала себе, что не успела остановить Зеро от шага, погубившего его жизнь.

3.
- Я остановлю тебя, Зеро, - презрительно выдыхает Сузаку, и в ответ видит ползущую по лицу Лелуша усмешку.
Принц всегда усмехался в лицо опасности, в лицо смерти, будучи уверенным в том, что она его обойдет.
И он усмехался в лицо Сузаку, который сейчас навис над ним. Самый главный его враг.
Рыцарь не выдерживает этого выражения на лице Принца и ударяет его прикладом по виску.
Кровь на металле. Кровь на живой теплой коже, на лбу Лелуша. След от пули, попавшей в шлем. Голова Зеро безвольно упала, его щека встретила холодный каменный пол.
Одиннадцатый смотрит на него, и внутри его начинает скручивать боль.
Лелуш. Он не должен быть Зеро. Не должен, раскинувшись в неестественном положении, лежать здесь.
Струйка крови наискось сбежала по его бледному лицу, встретилась с камнем и застыла.
Сузаку поднял его на руки и понес. Внезапный хруст под ногами заставил Рыцаря остановиться на месте, опустить тело Зеро.
Нога Одиннадцатого раскрошила крупный темно-синий осколок. Шлем Зеро, разбившийся вдребезги от попадания пули.
Сузаку опустился на колени, стал рассматривать остатки маски с каким-то садистским торжеством. И стал топтать их, будто только они виноваты во всем.
То, чем они были, закрывало истинное лицо Зеро.
Сузаку крошил их почти в мелкую пыль и с упоением слушал прощальный стеклянный хруст.
Он успокоился только тогда, когда не осталось даже осколков, только поблескивающий острыми краями синий песок.
Рыцарь оглянулся на Лелуша. Лицо в крови, руки изломаны под неестественными углами. Такой же раздавленный и разбитый, как и его собственный шлем. И Сузаку схватился за сердце, невольно пробились злые слезы.
Прежде целостная дружба, их счастливая беззаботная жизнь, смех, улыбки… Все превратилось в мелкие острые осколки.

Сузаку/Лелуш, "25 turn".
Они стояли друг перед другом, когда, наконец, все маски были сняты. Когда они осознали свои роли в этой игре.
Одиннадцатый потерялся в своих мыслях, глядя в лицо своему лучшему другу.
Пальцы все еще судорожно сжимали пистолет, но он выпал из его дрожащей руки, когда Лелуш - Зеро подошел, положив свою затянутую в перчатку руку ему на щеку.
Снисходительная и едко-нежная улыбка.
Рыцарь неудержимо закрыл глаза, проваливаясь в пучины памяти. Тепло руки грело даже через жестковатую материю. Его беззащитный вид словно давал Лелушу разрешение на любые действия.
Сладкий поцелуй, приправленный ухмылкой Принца. Влажные языки сошлись в неистовой игре, заставляющей подгибаться ноги парней. Сколько у Сузаку никого не было! Сколько сумбурных дней, проведенных в боях и схватках, он проводил ночи один в холодной постели.
И когда Лелуш настойчиво исследовал его рот языком, когда их слюна текла тонкими струйками по их подбородкам, Рыцарь не мог заставить себя поднять пистолет, даже оттолкнуть от себя Лулу. Он так любил эту порывистую, но аккуратную страсть, всегда исходившую волнами от Принца, когда они редкими ночами были вместе. Он просто не мог убить его, даже и зная, что он Зеро. Нет, мог, повинуясь приказу, но не сейчас... Когда он вновь находился так близко к своему Принцу.
Вместо того, чтобы отстранить подвижное наглое тело, руки Сузаку обхватили затылок, притягивая Лулу ближе, вдавливая его в себя до предела. Он не заметил, как рука Лелуша быстро мелькнула за пояс брюк. Сузаку сделал ошибку – оставил беззащитным мягкий живот, скрытый тонким комбинезоном.
Лелуш всегда знал, что изящный кинжал понадобится ему, потому и носил его при себе. Сталь пропорола комбинезон, с жадностью вошла сквозь теплую плоть. Так легко, словно она была маслом.
Сузаку еще не верил тугой боли, появившейся внизу. Он, словно в замедлении, опустил глаза. Слюна Лелуша еще была у него во рту, пьяня и еще оставляя в состоянии возбуждения.
Принц крепче схватил рукоятку, уже скользкую от крови, и выдернул нож. Послышался чавкающий звук.
Ноги Сузаку подкосились. Он, непонимающий и удивленный, рухнул на колени, прямо на каменные пол, отбивая до крови коленные чашечки.
-Прости меня за это, - Лелуш опустился рядом, целуя его опять. – Я действительно хотел бы видеть тебя живым. Рядом с собой.
Сузаку, даже умирая, упрямо поджал губы. Он. Никогда. Не станет на сторону Зеро.
Лелуш понимающе улыбнулся, глядя на стоическое выражение лица Рыцаря. Ему очень больно, он получил удар от того, кого считал другом и любовником. Тогда, когда меньше всего этого ожидал. Его должны съедать боль, страх и непонимание.
Но вместо этого он еще пытается держаться... Сузаку, его никогда не сломать.
Окровавленный нож проводит на щеке тонкий порез, быстро наливающийся кровью. Язык Лелуша слизал ее по линии пореза, смакуя чуть сладковатый вкус.
Сузаку сжимается и зажмуривает глаза. Лелуш мельком понял, что тот хочет представить все просто сном. Кошмаром.
- Ты не умрешь еще несколько минут, - заверил Принц. – Я побуду с тобой это время, милый.
От такого обращения Сузаку затравленно дернулся. Как ему хотелось слышать его в мягкой постели, прижимаясь к еще горячему от любви телу Лулу.
Эти романтические мысли тотчас размылись запахом крови и невообразимо острой болью.
Молния его комбинезона стремительно расходится в стороны, оголяя грудь и почерневшую от крови глубокую рану. Лелуш приникает к ней ртом. От ощущения зубов на оголенной плоти Сузаку корчится и хныкает сквозь плотно сжатые зубы.
Было так больно, что Рыцарю хотелось, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее.
- Убей меня... – шепотом выдавил он. Остекленевшие глаза и слезы, капающие с подбородка.
Злая улыбка, которой Лулу одарил его, не оставляла на это никакой надежды.
Последним, что Сузаку еще мог осознать, было то, как Принц снимает с себя одеяния Зеро.
Когда мозг задыхается от потери крови и кислородного голода, проникновение другого человека в тебя еще мучительней, но Сузаку находит в этом последнюю радость перед смертью. Если Лулу еще хочет его, пусть и таким способом.
Сузаку перестает сопротивляться.
Лелуш что-то шепчет ему в ухо, собственнически вбиваясь в него и царапая лопатки. Он словно стремился вдавить тело Рыцаря в себя, чтобы тот уже никогда не смог от него уйти.
- Мое... – простонал Принц, и их одновременно пронзает оргазм, подобно вспышке молнии.
Кровь быстро натекает лужей под их телами, смешиваясь с белыми потеками спермы...
Сладкий едкий запах оседает на коже. Лелуш уткнулся лицом во влажные волосы, пахнущие салом и кровью.
Пустые глаза Рыцаря широко распахнуты в застывшем восторге. Руки еще инстинктивно сжимают плечи Зеро.
Лелуш мягко выходит из уже мертвого тела и целует его везде, где может. Вылизывает его начисто, забирается языком в глубокую рану.
Сузаку – мертвый... Убить его ради обладания им.
Он принадлежит только ему.
Не этой Юфи, которая уже покоится на том свете. Он убил ее не только из-за ее идеалов, не только из-за того геноцида, что она устроила по его случайности. Он умертвил ее и из ревности. Эта сучка с милым лицом похитила сердце Сузаку. Сердце, которое по праву принадлежало только ему. Которое уже не бьется благодаря ему.
Даже жизнь, тонкая ниточка пульса Сузаку – его. И только он вправе отнять ее.
Оставить в живых – значит отпустить от себя, такого живого и теплого, такого до смерти любимого. И Лелуш счастлив, прижимая к груди его тело, которое от него никогда не уйдет. Которое еще хранило их общее тепло, их общий запах.
Но все же – это кратковременное обладание. Мертвый не оживет, чтобы опять извиваться в объятиях.
Лелуш громко захохотал, и эхо было таким жутким, словно смеялся сам дьявол.
Жизнь без Сузаку все равно была бессмысленна. Пусть Британскую Империю уничтожает кто-нибудь другой... Пусть этот кто-то не влюбляется до безумия в своего врага.
Нож нашел себе еще одну кровь. Мягкая плоть податливо позволила себя рассечь.
Принц не чувствовал боли, только эйфорию. В голове был туман, как от наркотика, хоть он никогда их и не пробовал.
Лелуш упал на Сузаку, прижимаясь к нему, чтобы их кровь смешалась.

Радостный миг единения. Жаль, что его любимый Рыцарь уже не может порадоваться вместе с ним...

Сузаку/Лелуш, "орнамент".
Лелуш со вздохом зашел в свою комнату, по пути расстегивая пиджак. Не обнаружив Ведьмы на ее укоренном месте - кровати, он слегка разозлился. Как обычно, не слушалась его приказа "Никуда не выходить". Впрочем, он сильно устал, и усталость подавила злость. Расстегнув первые две пуговицы рубашки, он вздохнул с облегчением. Зеро, государственный преступник, лидер Ордена Черных Рыцарей, опальный Принц, семнадцатый наследник на британнский трон... И все же ему приходилось учиться в Эшфордской Академии. Противная обязанность, которая, впрочем, была необходимой. Но Сузаку появлялся редко, и его "работа" немного настораживала. Чем же он, все же, занимается? Британнский солдат... Лелуш подошел к шкафу, стал рыться в нем в поисках домашней одежды. Внезапно рука наткнулась на что-то непривычно мягкое. Это что-то лежало в самом углу полки.
Принц вынул это на свет и развернул. Невообразимо мягкая материя, теплая шерсть. Сердце Лелуша дрогнуло, дыхание замерло. Секундой позже он прижал ткань к груди и зажмурился. Воспоминания нахлынули острой, ностальгической волной.

- Лелуш!
Мальчик с каштановыми, слегка вьющимися волосами, бежит, что-то пряча за спиной. На лице его какая-то смущенная, но искренняя улыбка.
Лелуш чуть удивленно оглянулся. Он сидел на поваленном дереве, горячем от солнечного тепла.
- Что такое?
Сузаку подошел вплотную, вынул из-за спины руку, в которой держал сложенный шарфик.
- Вот. Я увидел его и подумал, что он тебе очень подойдет, - радостно выдал он.
Лелуш аккуратно взял его и развернул. Шарф был длинным, широким и очень мягким. Синего цвета. Он провел по нему ладонью. На ткани красовался орнамент из белых снежинок. Каждая своебразная, как и в природе, нет среди них двух одинаковых.
- Сузаку... - немного опешил Лелуш. - Спасибо, конечно, но зачем? Сейчас лето...
Куруруги звонко засмеялся и быстро успокоился.
- Зимой. Это чтобы тебе холодно не было. Ты же такой бледный... - он провел ему пальцем по щеке. - Вот я и подумал, что ты можешь легко простудиться. Тебе нравится? - Сузаку выжидательно уставился на него, готовый в любой момент забрать подарок.
- Конечно, нравится. Спасибо, Сузаку...
- Вот и хорошо, - мальчик со смехом замотал шею Лелуша в шарфик.

Принц и сам не заметил, как упал на колени. Это именно этот шарфик, сомнений не было. Даже сейчас он хранил тепло того лета. Их лета. Интересно, помнит ли Сузаку о том, как он подарил ему эту вещь? Лелуш упрекнул себя в сентиментальности, обнаружив себя на коленях, и встал. Но шарфа обратно в шкаф не убрал. Замотав его вокруг шеи, он бухнулся на кровать. Этот орнамент.. он как резал по сердцу воспоминаниями. Которых уже не вернуть. И Лелуш вцепился в шерстяную материю, будто в отчаянии.

В Японии зима была скорее прохладной, чем морозной. Но снег все же выпал, и белые шапки красовались на вековых деревьях вокруг храма Куруруги. Сузаку расчищал снег перед входом и не заметил, как пришел Лелуш.
- Сузаку, мне помочь? - послышался за спиной знакомый голос.
- Нет, не стоит, я уже почти все закончил, - Сузаку развернулся, и его лицо осветила улыбка. Сам Лелуш был смущен и от этого немного раздражителен.
- Ты все-таки его носишь, - счастливо сказал Куруруги, заметив на шее Лелуша собственный подарок. Синяя ткань в россыпи белых снежинок. Черные растрепанные волосы, в которых запутались хлопья снега.
- Ну да... - Лелуш отвел взгляд в сторону. - И что?
- Ничего. Но он и правда тебе идет, - Сузаку кинулся в него снежком. Спустя секунду разразилась настоящая, но шутливая битва, а воздух наполнили летающие комья снега. Их последняя зима.

Лелуш все же заставил себя подняться с постели и заглянуть в окно. Он цепляется за воспоминания... Зачем? Но было почему-то больно отказаться от этого. Но и не менее больно вспоминать. Сердце стучало медленно и больно, дышалось с трудом.

- Лелуш, ты же будешь его носить?
Сейчас конец зимы, легкая оттепель. Солнце иногда припекает, но Лелуш упорно носит шарф. Обычо он болел ранней весной, но сейчас не было даже насморка. Сузаку посмеивался и говорил, что это его заслуга.
- Буду. Он хороший, - Лелуш уткнулся в шарфик подбородком. - И не колючий совсем.
Сузаку отреагировал на это странно. Он поднялся, обмотал шарф вокруг их двоих.
Смущенную паузу разорвал смех. Как обычно, Сузаку. И Лелуш слабо, но счастливо улыбнулся.

Лелуш снял шарф с себя и опять сложил, бережно, аккуратно. Видимо, он и забыл о нем, потому что больше не было холодно. Внутри немного кольнуло чувство вины - все же подарок Сузаку. Принц убрал его в шкаф и захлопнул дверцу. Солнце било в окно. Сейчас лето, и шарфы не нужны. Он Зеро, и ему не нужны старые орнаменты.

@темы: фанфик, code geass