спаннер/шоичи, флафф
читать дальшеИрие Шоичи болеет часто. Вернее, даже лучше будет сказать, постоянно. Пусть и не желает признаваться в этом даже самому себе. И, уж тем более, окружающим. Кто будет уважать капитана Мильфиоре, если узнают, что у него болит живот, что ломит в суставах или мутит от тошноты?
Вот так и приходится, управлять базой, превозмогая мигрень и головокружение. И как тут не заболеть, когда ночами не спишь, лишь иногда засыпая щекой на клавиатуре ноутбука, когда каждый день стрессы и даже ни минуты покоя, когда пытаешься работать на две стороны, когда столько дел как у начальника базы Мелоне…
Голова болит уже настолько, что терпеть и скрывать это становится невозможным.
- Закончите тут всё без меня, - приказывает он Червелло и, приложив ладонь ко лбу, направляется в свою лабораторию, где можно, наконец, снять этот чертов мундир и, оставшись в просторной футболке, устало развалиться на стуле.
Хочется уже поскорее лечь спать, перед этим успокоив зудящую головную боль любимой музыкой и, возможно, если не поможет, таблеткой парацетамола.
Безумно родной рок, бьющий на полную громкость из хороших, фирменных, наушников – что может быть лучше после тяжелого дня.… В висках с шумом пульсирует кровь, а во всем теле противная слабость – точно заболел. Очередной приступ боли, как некстати сейчас, скручивает желудок, и без того неустойчивого Шоичи швыряет на стенку. Только бы в обморок еще не упасть, нужно же еще отчет для Бьякурана-сана закончить…
- Шоичи! – чьи-то быстрые шаги, чьи-то руки, отдающие машинным маслом, подхватывают, удерживают от падения. Когда взгляд фокусируется настолько, чтобы разглядеть в цветовом пятне подбежавшего на помощь человека, Шоичи слабо восклицает:
- Спаннер! Но…но… что ты тут делаешь?
Механик не отвечает, внимательно осматривая Ирие. Стягивая перчатку зубами, касается тыльной стороной ладони лба Шоичи, который дергается в слабых попытках вырваться.
- М-мне надо идти, работать, прости…
- Да ты весь горишь, - перебивает его Спаннер, мысленно улыбаясь с горькой нежностью – все-таки, Шоичи неисправим, запустил совсем себя за этой работой. – Куда ты пойдешь? – Спаннер поднимает его и тянет за собой, отнюдь не собираясь оставить своего друга в таком состоянии.
- Я-я не болен! – пытается возразить очевидному Шоичи, но как-то неубедительно, потому что Спаннер только снисходительно приподнимает бровь, окидывая его взором. Лихорадочный румянец на щеках, усталые воспаленные глаза, с темными кругами под ними, дрожащие руки – это все определенно не создавало впечатление здорового человека. – Куда ты меня тащишь? – почти обреченно спрашивает Ирие, растерянно моргая.
- К себе, конечно же, - чуть с удивлением отвечает механик. – Тебе определенно нужны отдых и лечение.
***
Признаться, у Спаннера гораздо лучше, чем нежели у себя – тут есть и кровать, и чай горячий, и заботливый хозяин. Шоичи уложили в постель, закутали по уши в одеяло, пусть шерстяное и колючее, прежде стянув с него белый мундир, без которого капитан Мильфиоре совершенно не выглядит таковым. Щурящийся, – без очков он очень плохо видит, все зрение себе посадил – а оттого почему-то очень трогательный и близкий, комкающий одеяло, пытающийся приподняться, но падающий обратно.
- Как ты себя чувствуешь? – меланхолично спрашивает Спаннер, и только Шоичи может услышать в этом заботливые, почти нежные, нотки.
- Хорошо… - пытается соврать Ирие, но тут же разражается кашлем. Спаннер скептически наблюдает это самое «хорошо» и придирчиво спрашивает
- Ты плохо выглядишь. Работа?
- Да, много… устаю сильно, - тихо жалуется Шоичи. Пожалуй, тут, без бдительного ока камер, можно дать себе волю. Впервые за долго время Ирие чувствует себя в такой защищенной безопасности – без пристального наблюдения Червелло и глазков камер у механика ему очень уютно.
- Отдыхай, пока есть время.
Спаннер достает из шкафчика коробку овсянки, сует туда нос, чтобы проверить, годна ли она к употреблению. Видимо, решив по запаху, что «есть можно», насыпает в тарелку сухие хлопья каши. Вообще, у механика очень тепло, что-то жужжит, шумит ноутбук, все так по-домашнему, не как в остальной части базы Мелоне – холодные белые стены и комнаты-отсеки, похожие друг на друга. У Спаннера здесь словно все из другого мира. И сам он необычный, флегматичный и дружелюбный одновременно.
Фанатичный – но уж страсть ко всяким механизмам Шоичи может понять.
С ним можно не прятать лицо под безжизненной маской.
И Шоичи действительно отдыхает, пока Спаннер заливает горку овсянки молоком и ставит в мини-Моску. Через пару минут сигнал возвещает, что ужин готов.
- Ну что, Шоичи, скажи «ааа», - помешивая густое месиво ложечкой, совершенно серьезно говорит Спаннер, хотя в самой глубине голубых глаз прыгают веселые искорки. Ирие морщится и давит в себе спазм тошноты.
- Я не голоден, - на самом деле он голоден, о чем и возвещает урчащий желудок. Шоичи просто не хочется есть эту гадость. - Разве у тебя нет чего-нибудь еще? – почти с мольбой вопрошает Ирие – механик не собирается отводить ложку, полную каши, от его рта.
- Есть, - Спаннер кивает в сторону холодильника с годовым запасом замороженных полуфабрикатов и на горку леденцов на столе. Из этого всего Ирие делает вывод, что овсянка быстрого приготовления – еще лучшее из того, чем мог угостить его Спаннер. И послушно открывает рот: есть хочется, все-таки.
- С-спасибо за все, - неловко бормочет Шоичи с набитым ртом.
- Не разговаривай, у тебя все по подбородку течет, - говорит Спаннер, вытирая его рот платочком, на удивление чистым. Он кормит Шоичи с ложечки, терпеливо дожидаясь, пока тот мучительно проглотит невкусную и скользкую кашу.
Мини-Моска заботливо подает чашку травяного чая.
- От живота помогает,– комментирует механик и отставляет опустевшую тарелку, треплет Шоичи по волосам, как старший младшего, но в этом жесте гораздо больше теплоты и нежности, чем просто дружеских чувств. – Выздоравливай, - говорит он, хоть и не хочет, чтобы Ирие выздоравливал. Это эгоистично, но. Пусть Шоичи поболеет подольше, пусть дольше будет оставаться больным рыжим существом на его подушке, требующим ласки и заботы, не капитаном Мильфиоре с бесстрастным выражением лица.